Он повернулся, чтобы уйти, но передумал.
– Хорошо.
Мы сели на ступеньках, ведущих в дом. Через минуту он сказал:
– Если долго пробыть в пустыне, услышишь, как она говорит.
– Конечно. А громче всего она говорит ветром.
– Точно. Бабочки хорошо понимают пустыню. Поэтому они и перелетают то туда, то сюда. Они всегда беседуют с землей. Говорят и слушают поровну. На языке пустыни можно позвать бабочек.
Он поднял голову, набрал побольше воздуха и выдохнул. Я узнала песню. Пустыня поет ее, когда все хорошо. В дни нашего кочевья, когда пустыня так пела, мы с мамой ловили скарабеев, медленно пролетавших мимо. Убери жесткую скорлупу и крылья, высуши остальное на солнце, добавь приправы – объедение.
На песню Мвиты слетелись три бабочки – маленькая белая и две большие желто-черные.
– Дай я попробую, – волнуясь, сказала я.
Вспомнила свой первый дом. Затем открыла рот и запела пустынную песню мира. Я привлекла двух колибри, они покружили вокруг нас и улетели. Мвита отпрянул от меня, пораженный.
– Ты поешь как… У тебя красивый голос.
Я отвернулась, сжав губы. Голос достался мне от злого человека.
– Еще, – попросил он. – Спой еще.
Я спела ему песню, которую придумала пяти лет от роду, когда была счастлива и свободна. Воспоминания о том времени были туманны, но песни, которые пела, я помнила хорошо.
Так было с Мвитой каждый раз. Он учил меня какому-нибудь простому колдовству, а потом поражался тому, как легко я схватываю. Он был третьим, кто увидел это во мне (первой и вторым были мама и Папа), может быть, потому, что в нем это тоже было. Мне было любопытно, где он научился тому, что знал. Кто его родители? Где он живет? Мвита был такой загадочный… и такой красивый.
Бинта, Дити и Луйю встретились с ним в школе. Он ждал меня во дворе, чего никогда раньше не делал. Его не удивило, что я вышла из школы вместе с Бинтой, Дити и Луйю – я ему много о них рассказывала. На нас глазели все. Уж конечно, нам с Мвитой в тот день перемыли все кости.
– Добрый день, – сказал он, вежливо кивая.
Луйю улыбнулась чересчур широко.
– Мвита, – быстро сказала я, – это Луйю, Дити и Бинта, мои подруги. Луйю, Дити, Бинта, это Мвита, мой друг.
Дити на это хихикнула.
– Значит, ради Оньесонву ты сюда готов приходить? – спросила Луйю.
– Только ради нее и готов.
Меня бросило в жар, а все четверо уставились на меня.
– Вот, – сказал он, протянув мне книгу. – Я думал, что она потерялась, но нет.
Это была брошюра по анатомии. В прошлый раз Мвиту удивило, как мало я знаю про человеческие мышцы.
– Спасибо, – сказала я, раздосадованная присутствием девочек.
Мне хотелось еще раз напомнить им, что мы с Мвитой только друзья. Все общение Луйю и Дити с мальчиками сводилось к сексу или флирту.
Мвита бросил мне взгляд, и я взглядом же выразила согласие. С этого дня он подходил ко мне, только когда думал, что я буду