Я слегка забегаю вперед. Давайте вернемся немного назад.
Через одиннадцать дней после обряда одиннадцатого года, через четыре дня после моего возвращения в школу, три дня после того, как я поняла, что теперь крепко связана с тремя ровесницами, и на следующий день после того, как в школу вернулась Дити, случилась еще одна вещь. Я медленно шла домой. Рана пульсировала. Дважды в день без видимой причины боль усиливалась.
– Они все равно будут считать тебя злом, – сказал кто-то сзади.
– А? Что? – я медленно повернулась.
И застыла. Я словно взглянула в зеркало, ни разу до того не видев своего отражения. Впервые в жизни я поняла, почему при виде меня люди замирали, роняли вещи и пялились. У него был мой цвет кожи, мои веснушки, а золотистые волосы были сбриты почти наголо, и голова казалась посыпанной песком. Он был немного меня выше, может быть, на пару лет старше. У меня глаза золотисто-карие, как у пустынной кошки, а у него были серые, как у шакала.
Я тут же его узнала, хотя видела всего раз и была тогда не в себе. Вопреки словам Луйю, он пробыл в Джвахире дольше нескольких дней. Этот мальчик видел меня голой в ветвях дерева ироко. Он велел мне прыгать. Шел ливень, он держал над головой корзину, но я его узнала.
– Ты…
– И ты тоже.
– Да. Я никогда… То есть я слышала о других.
– Я их видел, – сказал он небрежно.
– Откуда ты? – спросили мы хором.
– С Запада, – ответили оба и кивнули – все эву были с Запада.
– С тобой все нормально? – спросил он.
– А?
– Ты странно ходишь.
Я почувствовала, как лицо запылало. Он снова улыбнулся и помотал головой.
– Зря я… – он запнулся. – Но поверь: они всегда будут считать нас злом. Даже если ты себя… порезала.
Я нахмурилась.
– Зачем тебе это? Ты же не отсюда.
– Но я тут живу, – сказала я, защищаясь.
– И что?
– Ты кто? – спросила я сердито.
– Тебя зовут Оньесонву Убейд-Огундиму. Ты дочь кузнеца.
Я прикусила губу, стараясь выглядеть по-прежнему сердитой. Но он назвал меня дочерью кузнеца, не падчерицей, а это вызывало улыбку. Он ухмыльнулся.
– А еще ты та, кто сидит голышом на дереве.
– Ты кто? – спросила я снова.
Мы, должно быть, странно смотрелись вдвоем на обочине.
– Мвита.
– А фамилия у тебя какая?
– У меня нет фамилии, – сказал он сухо.
– А… ясно.
Я оглядела его одежду. На нем были обычные мальчишеские вещи – линялые синие штаны и зеленая безрукавка. Сандалии старые, но кожаные. В сумке лежали старые учебники.
– Ну… а где ты живешь?
Голос слегка смягчился:
– Не беспокойся об этом.
– Как