Перед тем, как идти «на свеев», к Ладоге скрытно подошли ушкуи с «лихими ребятами» Кожеурова. Василий, со свойственной ему прирождённой хитростью, завёл дружбу с пленником и осторожно стал допытываться у Кьёлла обо всех тонкостях судовождения по фьордам и шхерам озера Меларен:
– А, вот скажи мне, друг любезнай, а ежли, к примеру, отлив случится: вы в море не ходитя, али жа ищитя ишо какИ путя?
– Во время отлив – мы ожидаем прилив, херр Василис: в этот врема не можно ходить на большой шнек в море.
– Ну, ты, паря, аккуратнея с «хЕром»: мине так ишо ни кто не обзывал! Ты, лучша растолкуй, Колюха: на больших ушкуях – нельзя, а вот, к примеру, на сойме можно пройтить?
– На малый лодка – можно, херр Василис. Но, зачем, херр Василис, подвергать свой жизнь опасность, если можно недолго подождать прилив?!
– Так, Кьёляха-Колюха, ишо раз обзовёшь мене «хЕром» – дам в зубы!
– Я не понимает твой гнев, херр Василис: херр – это не есть оскорбление; так мы, шведы, обращаемся к тем, кого уважаем и почитаем!
– Ну, паря, это ты там у себя будешь «херачить» своих соплеменников, а меня – зови без всяких «херов». Ты, уж лучша подтверди: если не ждать прилива, то можно, всё жа, рискнуть – авось ни случится чаво такого?
– Вы есть странный народ – русские! Нам вас не можно понимать: вам говорят, что – не можно, а вы надеетесь – на какого-то, Авось. И, я немножко повторяюсь – вы очень странный народ! У меня, на свой опыт, имел возможность смотреть, как ваши люди: сначала – стараются поджарить свой тело в очень горячий изба, а затем – пригают в ледяной вода! И, ещё – мой не понимает: пошто вы бьёте, друг друга кулак в лицо и, через малое время, обнимаете и целуетесь со свой соперник!
– А, табе, Колюха, этого и не надоть разуметь! Мы, инОгда и сами себя-то не разумеем, а вам, «немцам» – вабче не разобратись в наших привычках и обычаях!
Слова шведа, как нельзя лучше относятся к чертам характера русского человека: чего только стоят такие «крылатые выражения», вошедшие в наш обиход, как например: «Нас гнут, а мы не ломаемся и терпим», «Бей своих, чтоб чужие боялись», «Бьёт – значит любит» и ещё масса того, что нормальному европейцу никогда не понять! Да и мы, собственно говоря, не всегда понимаем, что творим. Не зря же говорят: «Чужая душа – потёмки, а русская – не просветный мрак!». Но, на разговоре о «загадочной русской душе» Василий и Кьёлла не задержались, а продолжили разговор на тему мореплавания и судовождения.
Время подходило к концу лета и, после тщательного