За гранью света. Алина Жданова

к глазку прильнул – пусто на площадке. А там орут что-то, и вроде как из-за стены, где твоя хатка-то. Я в подъезд – дверь твоя приоткрыта, и крики из-за нее. Ну я сразу вызвал наряд, в момент приехали-то, как к своим. Вломились, а там эти двое – грабители, видно. Отмычки при них, фонарики, морды протокольные. Один без сознания со следами удушения на горле, а второй сидит в углу и воет. Выволокли его, а он и тут воет сидит, про мертвеца говорит, – с этими словами он взглянул на меня и снова отвел глаза. – Ты это, показания там дай, квартиру закрой. Смотри только, скорее всего, они что-то не поделили, вот и подрались, а этот, воющий, под дурачка закосил. Всё понял? – он твердо взглянул мне в глаза, и я кивнул.

      Куда уж понятнее, не про висельника же рассказывать.

      Недели две меня таскали по допросам и опознаниям, вымотали вкрай, и как-то в запарке я не заметил, что на работе творится что-то не то. Когда закончились проблемы с грабителями и полицией, я вдруг обнаружил, что фирма, где я много лет трудился, приходит в упадок. Как-то резко снизились доходы и перестали выплачиваться зарплаты, куда-то пропал хозяин, а еще месяца через полтора мы закрылись. Я спешно искал работу, деньги таяли, съемная квартира стала непозволительной роскошью, и я с тревогой переехал обратно к себе.

      Время шло. Ужасы домашние и мистические затмили ужасы обычные. Новая работа не находилась, друзья давно растворились в туманной дали, денег не просто не хватало, их не было вообще. Я начал пить. Пил и плевал, что долг по квартплате растет. Плевал, что по ночам слышу шаги. Не мылся уже несколько недель, не просыхал, продавал имущество. Меня всё это сломало ко всем чертям. И однажды, недопив последнюю бутылку, я понял, почему появился этот запах и труп. Я встал и, шатаясь, побрел к кладовке, достал старую бельевую веревку, еще советскую, прочную и толстую, снял в коридоре люстру с крюка и накинул на него петлю. Мне всё стало предельно ясно: это я висел в отражении. Табуретка, удушье, боль и темнота. Я ушел, сдался.

      Боль в горле была неприятной, тяжело глотать, во рту сухо. Черт. Я пошуршал сухим языком по нёбу, вдохнул, закашлялся и тут же всё вспомнил. Открыл глаза: рядом со мной стоял весьма несвежий труп. Мужчина с синеватым лицом, в трупных пятнах. На шее четко прорисовывался черный след веревки, глаза были мутными и мертвыми. Моя петля лежала рядом, а труп смотрел на меня с сожалением. Он попытался что-то сказать, но из сломанной гортани вырвался лишь сухой, как труха, шорох.

      – Ты меня спас, что ль? – просипел я и снова закашлялся.

      Труп растянул губы в кривой улыбке, кивнул и что-то прошуршал мне в ответ. Я не боялся. Встал, прошел мимо него в ванную, умылся и напился воды. Пару раз меня стошнило ей же, но часть всё же попала внутрь. Труп стоял на том же месте и смотрел на меня. Я взглянул на него, прошел на кухню и спросил оттуда:

      – Водку будешь? Тут на дне осталось.

      Шлепающие шаги раздались в ответ, и мертвец зашел в кухню. Он сел неловко на табуретку, принял от меня