– Суть в том, что ты должна решить: ты будешь изучать науку или предпринимательство, Розмари, – сказал отец, ведя меня вниз по лестнице.
– Неужели у меня есть только два этих варианта? Изучать или одно, или другое, то же, что и члены моей семьи, затем осесть где-нибудь и завести детей?
Он замер на лестничной площадке рядом с аквариумом с тропическими рыбками.
– На что большее ты надеешься?
– Я просто… – Я разочарованно вздохнула. – Просто порой я мечтаю о том, чтобы быть там, далеко. – Я сделала рукой широкий жест, указывая на далекий горизонт.
– Далеко где?
«Где угодно, но не здесь», – это был бы честный ответ. Но сказать такое – значит, ранить его и маму.
– Я считаю, что для меня настало время встать на свои ноги, папа, найти свое место в мире.
Я не ожидала, что он поймет, что я имею в виду, и он не понял.
– Я абсолютно согласен. Теперь ты заговорила более благоразумно. Так что ты предпримешь: провести следующие несколько месяцев, занимаясь подготовкой к своей карьере со мной или с матерью?
– Я все еще не решила.
Это была ложь. Я решила, что не буду заниматься ни тем ни другим.
Какая-то часть моей души соблазнялась работой в «Посейдоне»: я могла бы попробовать привлечь внимание работающих там людей к тому, как промышленное рыболовство наносит ущерб исчезающим видам, попытаться изменить их отношение и методы. Но кто станет меня слушать? Уж точно не мой отец – он никогда не слушает. Кроме того, много ли может сделать один человек? Какова вероятность, что студентка-интерн сможет изменить общепринятые методы ведения бизнеса?
Следовать по стопам матери было для меня едва ли более привлекательно. Я люблю океан, но я хочу быть там, на воле, активно делая что-то, сражаясь за защиту его экологии, а не просиживать штаны в лаборатории, выискивая мельчайшие отличия между морскими слизнями, асцидиями и морскими огурцами. Буквально все предполагают, что я пойду по стопам матери или отца, но обе эти дороги вызывают у меня сильнейшее ощущение скуки.
– Я подумаю об этом, хорошо? Я сразу же дам тебе знать, как только решу.
– Мы старались дать тебе все, что только могли, но ты всегда была необычным ребенком, Розмари, – он вздохнул.
– Это оттого, что она Рыбы – вечно-то они плывут против течения, – послышался внизу голос моей бабушки.
Сегодня Нана выглядела так, словно наряжалась для роли эксцентричной двоюродной бабушки, даже несмотря на то что прошло более двадцати лет с тех пор, как она в последний раз появлялась на сцене. Она была видением в фиолетовом сатине и экзотических перьях, очень сильно нарумянена, и густые черные стрелки, подчеркивающие глаза, взлетали вверх драматическими штрихами. Все еще отчаянно лая, Лобстер напрыгивала на нее, желая вцепиться зубами в ужасные и слегка поношенные лисьи меха, обернутые вокруг ее шеи.
– Мама, – сказал отец.
Он всегда беспокоился в присутствии Наны. Выглядит это так,