Шина выросла в атмосфере непрекращающейся вражды между верховинцами и жителями низин. Граница всегда была предметом спора, к тому же спор усугублялся различиями этих двух местностей в культуре и языке жителей. Фергюссоны, живущие на пограничье, вобрали в себя черты и тех, и других. Считалось, что верховинцы – дикари, говорящие по-гаэльски; у них и церкви были далеко не в каждом селении. Их вряд ли можно было назвать благочестивыми или богобоязненными. И они жаждали войны, как ни один другой народ.
Жители низин – подгоряне – были цивилизованнее благодаря своим более тесным связям с англичанами, чье влияние проявлялось бесчисленными королевскими городками с самоуправлением и величественными аббатствами. Эти люди отличались набожностью, и церквей у них было не счесть. Хотя, правду сказать, многие из католических священников и монахов были не настолько благочестивы, как от них ожидалось, и занимаемые места они зачастую передавали… по наследству.
Фергюссоны, находясь посредине между низинами и горами, пытались соблюдать баланс. Они говорили по-английски, потому что считались подгорянами, но также владели и гаэльским языком, потому что много столетий назад их народ спустился с гор. Они были меньше связаны с англичанами и с королевской семьей, поэтому не забыли древний язык. Да, они одевались как англичане. У Шины даже была тетушка в Абердине, которая постриглась в монахини, но сами Фергюссоны были не такими набожными и ходили в церковь едва ли раз в месяц.
Ничего хорошего не было в том, чтобы находится между верховинцами и подгорянами, к тому же клан Фергюссонов был не слишком многочисленным и постоянно терпел нападки соседей, а сейчас еще и вел войну с могущественным верховинцем. Жившие южнее, в отличие от Фергюссонов, не так страдали от набегов. Шина, естественно, понимала надежду отца на брачные союзы, с помощью которых можно было положить конец клановым войнам.
Открыв дверь в комнату брата, Шина увидела, что тот крепко спит. Но она тихонько потрясла мальчика. Когда Найалл открыл глаза и увидел, как одета сестра, он застонал и укрылся одеялом с головой. Шина не стала бы рядиться парнем, если бы не собиралась покинуть замок.
– Найалл, вставай, – девушка потрясла его еще раз.
– Нет.
– Мы до рассвета вернемся, – настаивала она, стягивая с него одеяло. – Ты же не хочешь, чтобы я шла одна?
Найалл слишком хорошо знал этот решительный тон. Подростку оставалось только ворчать:
– Нам обоим голову оторвут!
– Ерунда.