Тут комбат Свечин впервые в жизни нарушил воинский ритуал: он не стал, как положено, нести Боевое знамя до конца положенного маршрута, а остановился, подождал инвалидную коляску Нестерова и вставил древко в проем сидения. Знамя качнулось, но сильные руки Нестерова подхватили его, – так дальше и поплыло алое полотнище вдоль аллеи, а Свечин одной рукой подталкивал коляску однополчанина. А следом за ними выходили из праздничной толпы все ветераны, которые могли идти в этой стихийной колонне, – иные были на костылях. И всех их зрители забрасывали цветами… Майор Гридин шел в этом шествии последним и не мог сдержать слез…
После парада в Бауманском саду ветераны вместе с родней направились в большую рабочую столовку неподалеку, – там были уже накрыты столы. А Гридин с двумя бойцами-ассистентами повез на машине Боевое знамя в музей. Длинное древко зачехленного замени еле помещалось в салоне. Когда машина ехала по мосту, Гридин увидел алые звезды на кремлевских башнях и золотые купола церквей. И сказал шоферу:
– Молодой человек, вас можно попросить об одолжении? Давайте проедем мимо Кремля.
– Дорога забита, отец, но сейчас попробуем…
И он свернул на дорогу, ведущую вдоль красных стен Кремля.
Машины ползли с черепашьей скоростью плотным железным строем. По тротуару густой, нескончаемой чередой шли прохожие.
– Кажется, мы попали в глухую пробку, – сказал Гридину шофер, нервно барабаня пальцами по рулю.
– Вы уж меня извините, – ответил ему Гридин, – но я, наверное, в следующий раз Кремль могу и не увидеть…
– Да что вы, товарищ майор, – бодро откликнулся шофер, – вы же еще каким молодцом держитесь! Вам еще жить да жить!
Машина со знаменем стояла в глухой пробке, и конца-края ее не было видно.
И вдруг Гридин сказал солдату-ассистенту, сидевшему на переднем сидении рядом с шофером:
– Сынок, а давай-ка расчехлим знамя.
Солдат недоуменно взглянул на Гридина:
– Да-да, расчехляй, – еще раз сказал Гридин.
Солдат стащил зеленоватый брезентовый чехол со знамени и перевел настороженный взгляд на Гридина. А тот командным голосом давал распоряжение шоферу и солдатику:
– Открыть правое переднее окно! Высовывай знамя!
Большое алое полотнище то радостно трепетало на ветру, то благодарно поглаживало алым шелком бок автомобиля.
Увидев его, люди на тротуаре стали аплодировать и что-то восторженно кричать, а соседние машины – дружно сигналить. Они «расступались» перед машиной с алым знаменем. Обратив на него внимание, милиционер в парадной форме, стоявший на повороте у дома Пашкова, сначала строго нахмурился, а затем улыбнулся, принял стойку «смирно» и отдал честь Боевому знамени армии. Оно шустро неслось по уличному пространству, – ему везде, до самого музея, все машины уступали дорогу.
Когда Гридин