Но традиционную встречу ветеранов своей танковой армии он все же увидел – внук снял ее на видеокамеру и показал деду на планшете.
Многих однополчан, отмечавших с ним День Победы в прошлом году, комбат Свечин на кадрах видеосъемки уже не обнаружил…
Мундир
В тот год по Москве стали ходить слухи, что Егор Иванович Кородубов – сын легендарного летчика-аса времен Великой Отечественной войны, маршала авиации, потихоньку спивается.
Знающие люди судачили, что военного пилота из него не получилось, хотя знаменитый отец мечтал об этом. После досрочного (по состоянию здоровья) увольнения из армии Кородубов-младший несколько лет работал то в научно-исследовательском институте ВВС, то на военной кафедре авиационного университета, где его пристрастие к Бахусу из-за уважения к славе отца долго терпели, а затем все же с отважным страхом тактично посоветовали лечиться и без лишнего шума, но с натужным почетом, уволили.
Немногочисленные родственники, сослуживцы, отставные и действующие военачальники, пришедшие на очередную годовщину со дня смерти маршала к его могиле на Новодевичьем кладбище чтобы возложить цветы, обратили внимание на непрезентабельный вид Егора Ивановича: сильно помятый и засаленный черный костюм, старые и пыльные туфли, грязный ободок на воротнике давно нестиранной белой рубашки. Опущенность этого человека выдавало и лицо – желтое, как свечной парафин, не по годам морщинистое, с большими, грубо припудренными «мешками» под глазами.
– Как постарел, как постарел Егор, да и болеет, видать, – негромко и со вздохом сказал кто-то сердобольный в толпе, стоявшей вокруг роскошной могилы маршала.
– Ага, болеет, – так же негромко откликнулся насмешливый женский голос, – алкоголизмом эта болезнь называется…
– Чччшшшш… господа-товарищи, – тут же суровым скрипучим басом пресек этот разговор седой авиационный генерал с жирными желтыми звездами на погонах, – имейте же советь хоть на кладбище не склочничать!
Когда услужливо суетившийся вокруг Кородубова холеный человек со слащавой официантской прытью стал раздавать скорбному народу белые пластмассовые стаканчики и наливать в них поминальный коньяк, рука Егора Ивановича дрожала так, словно его била лихорадка. К тому же было замечено, что на кладбище он приехал уже в заметном подпитии. Многие из тех, кто подходил к Кородубову с формальными словами соболезнования и ритуального восхищения судьбой его отца, втайне были шокированы тем, что Егор Иванович весело чокался с ними пластмассовыми стаканчиками, слово все это происходило не у мрачной мраморной надгробной плиты, а где-нибудь на загородном пикнике.
После смерти родителей (мать умерла через два года после кончины отца) Егор Иванович по договоренности с сестрой Верой продал огромную родительскую квартиру на Кутузовском проспекте. А вырученные деньги были поделены пополам.