Последние дети свободы. Игорь Надежкин

ни слова. Я же все понимал. Наконец, не выдержав, я вспылил:

      – Досить! – Мужчина тут же осекся, – Може мы вже почнемо працювати?

      Мужчина подкрутил ус:

      – Проходьте.

      Когда мы вошли во двор, Максим сел возле весов и закурил:

      – И что это было там?

      – Пытался учить нас жизни.

      – Почему он так разозлился?

      – Не обращай внимания. Давай уже начнем работать.

      – Да, конечно. Только нужно решить, как. Может, я буду подавать, а ты носить?

      Я молча надел железнодорожные варежки и принялся перекидывать металл в самосвал: «Вот так все и сделаем». Максим присоединился ко мне. Первые два часа он работал с рвением, не жалея сил, старался взять как можно больше. Он был счастлив и с ребячьим восторгом говорил мне:

      – Знаешь, кажется, я открыл для себя прелесть тяжелого физического труда. Мысли мои как будто сами приходят в порядок. Разрешаются дилеммы, долго терзавшие мне голову.

      – А чего тут думать? Бери и делай. Хватай еще да закидывай в кузов.

      – В том-то вся суть.

      Но вскоре Максим поутих. Силы его истощались, и он уже начал изнывать от усталости, припоминая, что в детстве, у него были проблемы с коленями.

      – Не трать силы зря, не пытайся брать помногу. Хватай по чуть-чуть, а то до вечера выдохнешься, – предупреждал я его.

      Хозяин смотрел на нас издали. Сперва брезгливо, но с каждым часом подходил все ближе и будто даже смягчался. К шести часам он подошел к нам и чуть виновато сказал:

      – Передохнули бы. Може хотите кавы?

      – Чего? – недоуменно спросил Максим

      – Кофе, – пояснил я ему. – С удовольствием, а то мы начали уже скучать: работенка-то у вас нетрудная.

      – Вот бисы. – Вздохнув, хозяин пошел варить нам кофе. Стрелка на весах замерла на отметке «428».

      Хозяин вынес три чашки и кусок домашнего хлеба. Мы сидели в тени, ели грудинку, запивая ее кофе с молоком, и все время смеялись. Мужчина сидел вместе с нами.

      Закончили мы после заката. Работать не прекращали, пока стрелка не указала на ноль. Хозяин слово сдержал, и каждый из нас получил по тысяче рублей и бутылке вина. Напоследок мужчина произнес:

      – Если захотите ще поработать, дайте мне знать, – и закрыл калитку, помахав нам вслед огромной рукой.

      Мы шли по улице, еле перебирая ногами. Тело ныло. Руки беспомощно болтались. Никогда еще я не работал так изнурительно.