– Что, правда? – переспросил Саша отца. Володе даже показалось, что тот над ним насмехается. Эту знакомую улыбку он уже где-то видел.
– То!.. Ты еще переговариваешься со мной?! То, что ты слышал, только-что, засранец! – не отступал Володя и уже прокричал в лицо сына осточертевший ему вопрос: – Что ты делал в комнате Веры ночью?
– Не скажу! – внезапно твердо решил мальчик. Саша вдруг осмелел и посмотрел на отца с вызовом.
Володя встал, взял в руки свой солдатский ремень с медной блестящей пряжкой, что оставила Римма на его кровати, и обошел сына сзади. Саша поворачивался синхронно движению отца, продолжая смотреть отцу в глаза. Когда мальчик оказался в западне между койкой, стеной, на которой висел красный ковер, и отцом, разгоряченным упрямством сына, то почувствовал себя в западне.
– Сейчас ты у меня заговоришь! – проговорил Володя вполголоса и с размаха, но не сильно, ударил мальчика по плечам ремнем.
Но Саша от удара только вздрогнул и продолжал молчать, не отводя от отца насмешливого взгляда. Саша его не боялся? Или сын его презирал?! Этого Володя вытерпеть не мог. Он сам был на редкость упрямым по характеру человеком, и не в его привычках сносить унижение от кого-либо, тем более от своего сына. Такого к себе обращения мужчина допустить не мог.
И тут, с Володей что-то случилось, он уже не сына видел перед собой, а того улыбающегося немца, которого надо было сломить, любой ценой, если не по-хорошему, то силой, как на войне.
– Ты у меня скажешь правду! Ты у меня признаешься во всем!
Удары один за другим посыпались на голову и на плечи мальчика. Володя уже терял им счет. Мальчик заплакал, потом застонал.
– Сашка, ты сейчас же скажешь мне правду, какой бы страшной эта правда ни была! – зарычал Володя, в очередной раз размахивая ремнем в воздухе над головой мальчика. Но Саша вместо ответа, вытирая слезу со щеки кулаком, помотал головой.
– Я ни-че-го тебе не скажу! – медленно, по слогам, произнес сын и опять улыбнулся.
От такого сопротивления девятилетнего пацана Володя опешил. В какой-то миг ему вдруг представилось, что означает эта «страшная правда», которой пугала его жена. Как ушат ледяной воды, вылился на него весь ужас произошедшего в его доме преступления, н, если холодная вода отрезвляет, то с Володя случилось наоборот. Его рассудок помутился.
Теперь Володя понимал Римму и был с ней заодно: зло можно искоренить только силой. Мерзкие картины насилия над его дочерью, над его сокровищем, проносились перед его глазами: вот Вера извивается в руках какого-то негодного человека, вот она просит пощады, а злодей творит над ней всякие непотребства, насмехаясь над его маленькой девочкой и над ним, бывшим артиллеристом-фронтовиком. Гнев окончательно ослепил Володю.
Присутствие дочери Володя почувствовал нутром, каким-то шестым чувством. Он резко оглянулся. Вера стояла рядом с Риммой, она не кричала,