Кузнецкий мост и Маргарита. Надежда Белякова

утро осветило стену, увешанную картинками Маргариты. Букет желтых одуванчиков, стоящий в крынке. Дядя Саша с ружьем на охоте. Кот Тарасик, лакающий сметану в подполе, пока его никто не застукал за такой потравой. Дед и бабушка рядом, улыбающиеся. Корова по кличке Дочка, красотой и надоистостью которой так гордилась Анна Васильевна, а рога украшал венок из ромашек с васильками и одуванчиками. Улыбающийся Шурка, двоюродный брат Маргариты, сын тети Нюши. Его Маргарита изобразила с ведром язей после их с Ритой удачной рыбалки с самодельной трехстенкой, которую они ставили жарким летом в Яхроме. И портрет тети Нюши, русоволосой, синеглазой. За окном зеленел и расцветал май. Май – всегда май, даже во время войны нес радость первого тепла и яркой зелени. А уж теперь, когда война осталась позади, так только живи и радуйся майскому озорному солнышку.

      Рита сидела на скрипучей деревенской кровати, покрытой лоскутным покрывалом. На коленях у нее лежал тот же самый чемодан, с которым она приехала сюда, в Петраково. На дно чемодана она укладывала завернутые в газеты свои рисунки, в основном пейзажи и портреты односельчан. На рисунки уложила свои теплые вещи. В доме собрались ее родственники, дающие советы, что брать с собой, отправляясь на вступительный экзамен в Московский швейный техникум. Помогали Рите – абитуриентке 1947 года – укладываться в дорогу. Кто-то из соседок подарил ей свою кофту. Тетя Нюша сшила платьице, темно-синее, в горошек. Кто-то юбкой поделился. Рита была благодарна за все. В свои четырнадцать она вдруг превратилась в настоящую русскую красавицу с белоснежным лицом, которое, несмотря на все беды ее сиротства, украшал яркий румянец. Две русые косы ложились весомо на ее красивые плечи. Рита аккуратно намотала на ноги портянки, потолще. Потому что поедет поступать в Болшево в дедовских сапогах сорок второго размера на тридцать пятый размер своей изящной ножки.

      Она нырнула в дедовские сапоги. Встала и потопталась на месте, проверяя, удобно ли сидят. Тетя Нюша всплакнула на прощанье и вдруг сорвалась к порогу, на секунду оглянувшись, крикнула Рите и провожающим ее близким:

      – Погоди! Я сейчас! Без меня не уходите!

      Она вернулась вскоре, что-то прикрывая фартуком. Откинув его, протянула Рите белые босоножки, бережно держа их на вытянутых ладонях. Улыбаясь и пытаясь одновременно смахнуть слезы, тетя Нюша сказала:

      – Все ж не на агронома учиться едешь! В швейный техникум поступаешь! А там все модницы, зазнайки! Вот, по знакомству в Дмитрове достала. А мне уж некуда форсить!

      Маргарита буквально захлебнулась от восторга, увидев эти легкие, такие праздничные босоножки. В растерянности не сразу нашла слова:

      – Ой! Тетя Нюша! Красота-то какая! Прямо бальные, в таких только во дворце танцевать. Сейчас примерю! Ой! Спасибо вам! Спасибо! – залепетала от восторга Рита, обнимая тетю Нюшу.

      Тотчас, скинув дедовы сапоги и размотав портянки, Рита примерила эти ее первые нарядные туфельки – белые