Это письмо и прочитал их сын Андрей, приехавший поговорить с новым председателем, чтобы заступиться за семью, чтобы не включал родителей в списки тех, кого наметили к ссылке. Заступался за родителей как видный коммунист, директор школы в Кимрах, проработавший вместе с женой Капитолиной Карповной, как ликвидатор безграмотности в этих местах. Как-никак, а в этих местах с двадцатого года по двадцать пятый год ликвидатором безграмотности был, и потому человек здесь уважаемый. На собрании в сельсовете – ровно до объявления новых «врагов народа» из своих же деревенских – он успел зачитать то письмо и объявить о награждении его брата-пограничника наградой за проявленный героизм и преданность Родине. Вот в такое время приехал Андрей, чтобы защитить мать и отца от этой напасти. Он устроился в Кимрах, стал директором школы. Жил с женой в директорской квартире, а проще – в двух отведенных для проживания семьи директора классах. О прошлом просто не говорили. Да и Андрей явно был рад произошедшим в его судьбе изменениям и тому, что позвали его родители письмом с просьбой о защите от председателя.
Словом, удалось Андрею, большому умельцу публичных выступлений и явно одаренному ораторским талантом, повернуть дело так, что уж и неловко стало семью советского героя, с одной стороны, и родителей ликвидатора безграмотности, с другой стороны, по приказу председателя в Сибирь в ссылку на погибель загонять.
И вопрос этот председатель замял, хотя и предвкушал уж переселение своего семейства под крепкую железную крышу дома Беляковых.
Ходили слухи и о том, что побоялся он еще и «черного глаза» Анны Васильевны, дочери старой Устиньи из Трехсвятского. А всем в тех местах о столетней старушке из Усть-Пристани, тлевшей у нее в крайней комнатке за цветастой занавеской, было хорошо известно. Всем помнилось, что уж если еще в молодые годы бывало разобидит кто Устинью, до самого ее сердца истомой боль обиды заполонит, так та боль обидчика ее вскоре и прихлопнет. И местные все это хорошо знали и помнили. Так хорошо, что и нынешний председатель не знать не мог.
Но теперь дом был защищен и жизнь в нем текла дальше меж своих омутов-водоворотов.
Война отняла жизни ее сыновей. Сначала Федора, потом девятнадцатилетнего Сергея, потом и Колю забрала, вернув вместо сыновей похоронки. Когда пришли в их деревню с предупреждением, что нужно им бежать и скрываться за каналом, потому что движутся на них немцы и пекло тут будет страшное, что теснят нас фашисты и даже Рогачево нашей армии