Когда я прибыл в обучающий центр, конфирманты как раз пожарили сосиски. После этого многие из них переоделись в купальники и плавки, кто-то зашел по пояс в воду и стоял, поеживаясь от холода, другие прыгали с мостков. Две вожатые стояли под деревом и смеялись, пока Робин с радостными возгласами плескался в озере.
Некоторое время я стоял на поросшем травой склоне. Словно перед картиной. Радость и единение, написанные яркими красками.
Подросткам было не до меня. Кто-то из одноклассников Стеллы поздоровался со мной, но большинство вообще не обратило внимания на мое появление.
Я подошел к вожатым, стоящим под деревом, и обменялся с ними рукопожатиями. Они рассказали, что все замечательно. С группой очень здорово работать, и у них уже случилось несколько интересных и откровенных бесед.
Ни одна из них не упомянула Стеллу – это я воспринял как признак того, что она ведет себя хорошо. Я заранее настроился на то, что не буду волноваться, но теперь, когда стало ясно, что ничего не случилось, я почувствовал, как по всему телу пробежала волна облегчения.
Ситуация ухудшилась, когда Стелла обнаружила мое появление.
Она вышла из озера с мокрыми волосами, свисающими сосульками. На берегу она завернулась в полотенце.
Увидев меня, Стелла переменилась в лице:
– Что ты здесь делаешь?
– Приехал вас навестить. – Я попытался улыбнуться.
– Оставь меня в покое!
Шлепая кроксами, она удалилась вверх по склону.
Говорить с дочерью о сексе я никогда не умел. Я не хотел быть традиционным отцом. Таким, который краснеет и смущается при слове «противозачаточные средства», который предпочитает закрывать глаза и делать вид, будто никакой сексуальности у его дочери-подростка нет, будто она живет в замкнутом пространстве, понятия не имея о том сексуализированном мире, окружающем нас всех. Долгое время я говорил себе, что стану совсем другим отцом – таким, которому можно довериться, который не переключает телевизор на другой канал при виде пылкой постельной сцены или тайно подкладывает в сумочку презервативы, не говоря ни слова. Даже не знаю, что случилось, почему все вышло так, как вышло.
Другие мужчины давали мне понять, что в этой ситуации я не одинок. Очень хочется думать, что мы продвинулись куда дальше, что благодаря равноправию большинство современных отцов умеют правильно относиться к сексуальности своих дочерей-подростков. Но факт заключается в том, что, как это ни грустно, я не знаю ни одного мужчины, который мог бы просто и естественно поговорить с дочерью-подростком о сексе.
Когда я после нескольких банок пива спросил как-то об этом Дино, тот аж поперхнулся:
– Если кто тронет Амину хотя бы пальцем, я ему хрен отрежу!
Ясное дело, я понимал, что он говорил это не всерьез. В последние годы у Амины было несколько бойфрендов, и ни один из них, насколько мне известно, не лишился ни одной части тела. Однако я не верю, что Дино сидел и откровенно разговаривал с Аминой о сексе.
До