Но лишь ступила за порог, как набросились на неё люди, руки за спиной скрутили и поволокли по земле.
– Ведьма! Сжечь её проклятую! – кричали да вилами грозились. – Мы тебя сразу приметили!
Притащили в сарай на окраине, затолкали внутрь, дверь батогом подпёрли. Билась Рада кулаками, да не могла выбраться. А мужики тем временем огонь принесли, в сено бросили. Быстро пламя загорелось, на деревянные стены перекинулось. «Проиграла», – думалось Раде. Выбежала Любава, Ждан за ней следом.
– Это ж дочь моя родная! Что вы делаете, изверги?! Она сына исцелила!
Мужики рты открыли: мальца-то хоронить собирались. Одни стали ворота открывать, другие за водой побежали да тушить начали. Вырвалась Рада на волю жива-здорова, лишь волосы огненные чуть подпалила. Подошла к матери, обняла.
– Не место мне здесь, маменька, – покосилась с опаской на деревенских.– Вернусь в лес родной.
– Оставайся, доченька, – гладила Любава её по голове. – Оставайся, милая.
– Не причиним мы тебе вреда, – кивали люди. – Оставайся.
– Чужая я здесь. Ворочусь. А захотите прийти – не прогоню. Сердце подскажет, как найти, если и правда нужна буду, – сказала и рванула прочь. Нашла метлу свою и вихрем в воздух взметнулась.
– Видать, охота тебе полезной быть, – покачала головой старуха, смотря, как Рада отпаивала настоем лихорадящую девочку. – Воля твоя. – И исчезла, навсегда оставив лесную ведьму в покое.
Муки выбора
Соня сидела на берегу реки, на огромном камне, впившись голыми пальцами в мшистый ковёр. Тепло было от него – солнце за день нагрело. Обняла колени руками, голову на них опустила и задумчиво смотрела на водную гладь, по которой рябь бегала мелкими волнами, как девки на Ивана-Купалу – от щекотки парней. Ветер гладил соломенные волосы, и непослушные пряди иногда падали на лицо. Соня убрала локон за ухо, подобралась поближе к воде. Видно теперь своё отражение – глаза большие, серые, нос острый, губы тонкие, чуть распухшие, щёки порозовевшие. Красивая всё-таки, улыбнулась сама себе Соня. Как же судьбу устроить? Кого выбрать, чтоб правильно было? Да разве ж знает кто об этом?..
Соня вздохнула, посмотрела на небо. Облака разбежались в стороны, будто напуганные котята, спрятались у горизонта да за вершинами лесных деревьев, открывая бесконечную голубую долину. А позади поле раскинулось – душистое, мягкое, и тянулись от него сладкие ароматы клевера и одуванчиков.
Если за Ивана замуж пойти, думала Соня, будет жить припеваючи, невзгод не знать – богатый он был жених, статный. Да пылкий больно, не только ей в чувствах признавался. Сколько раз видала она его в поле то с Анфиской, то с Галькой. Да и у неё самой любви к нему нет, ну ни капельки. А как с нелюбым-то жизнь связывать? Это же не на день, а навсегда.
Или за Стёпку? Уж до чего руки у него ласковые да глаза добрые. Как обнимет, так всё на свете забывается…