Пошла к лесу, поклонилась ему низко, глянула наверх, на сиявшее в лучах солнца небо. Все страдания, все горести, всю боль свою вложила в прошение Макоши. Просила даровать ей дитя, шептала слова, слезами умываясь, и вроде бы на душе легче становилось. Поставила корзинку с подношениями на землю и уже собралась уходить, как вдруг появилась в воздухе неясная фигура: спускалась к ней высокая женщина, на голове у неё высилась кика, расшитая жемчугом и самоцветами, длинное платье струилось волнами, а волосы светились. Протянула она раскрытую ладонь к Ольге, улыбнулась и исчезла. И корзинка тоже пропала.
Ничего не сказала Ольга мужу, а вскоре заметила, как начал живот её расти и округляться. Вот радости было в княжестве! Володар обнимал её, целовал, на руках готов был носить, а как подошло время родов, поддерживал жену, голову её на коленях держал, успокаивал. Побледнела Ольга, испариной покрылась, кричала громко и натужно. Девки-повитухи бегали-старались, и, наконец, услышали все звонкий детский плач.
Родилась у князя с княгиней чудесная дочка, ясная да светлая – Белавой назвали, глазки лазоревые, волосы, будто ромашки в лучах солнца. Смотрела на неё Ольга и налюбоваться не могла. А через пару вёсен и сын у них народился – Олежка. И стали они жить-поживать да добра наживать.
Забытый дом
Бежала Алёнка, дороги не видела – куда угодно, лишь бы дальше от родной деревни. Рвало душу предательство Ивана, до сих пор в глазах стоял его сладкий поцелуй с Лизкой, старостовой дочкой. Да как он мог? Ведь к осени собирались свадьбу сыграть, уж все их поздравляли раньше времени, а теперь… Слёзы лились по щекам, и не могла она остановить рыдания.
Сколько времени прошло, Алёна не ведала, да и солнца не видать уже через сплетённые ветви. Девушка остановилась, отдышалась, поглядела по сторонам. Село их давным-давно за полем осталось, а впереди – неизведанная чаща. Близко-близко каркнула ворона, отчего Алёнка вздрогнула, попятилась. Ноги заплелись в подоле платья, и она бухнулась на мягкую торфяную подстилку. Чудились ей в темноте лесной чьи-то глаза – красно-жёлтые, хищные… Она спешно поднялась, утёрла кулаками слёзы, всхлипнула. Здесь её ждала неминуемая гибель, разве ж можно силами с хранителями леса тягаться? А назад воротиться тоже смерти подобно. Растоптал Иван чувства да по ветру пустил. Посмеялся только над ней, хорошо хоть на честь не покусился. Видно, судьба такая – в девках сидеть.
Алёнка брела по неясной тропинке, беспокойно оглядываясь. Вдруг заметила впереди какой-то огонёк, тлел тот едва-едва, будто спрятаться пытался.
«Неужели в такой глуши люди есть?» – подумалось ей.
Алёна шагу прибавила. Ветки за ноги цеплялись, и слышался девушке шёпот, что перезвоном витал в воздухе.
– Не ходи