Господи Иисусе, почти слово в слово. Даже интонация та же самая. Наверное, он репетировал несколько недель.
– Вчера вечером я ужинал с Кэндис и Питером – они такие славные, он так нежен с ней, – и Кэндис все время повторяет: «Ты должен вернуться к жизни». Мне нужно вернуться к жизни, Дженни.
Джен выглядит адски скучающей.
– Делай что хочешь, – говорит она, разглядывая свои ногти. Потом она смотрит на нас. – Честно говоря, лучше бы ты нашел кого-нибудь, чтобы избавить Элли от присмотра за тобой в случае, если с тобой случится удар и ты до конца дней будешь прикован к инвалидной коляске.
Папа с облегчением вздыхает.
– Нет-нет, от тебя ничего не требуется, – говорит он, возбужденно добавляя: – Ленни собирается отвести меня в коктейль-бар!
– Что она собирается? – фыркает Джен. – Удачи тебе, Элли. Рада, что ты, наконец, нашла друга, с которым можно повеселиться.
– Да, да, будет очень весело, – говорю я, поглядывая на часы, скоро три. У меня остался всего час или около того, чтобы вернуться в Лондон. – Мне пора, у меня свидание.
Папа, кажется, паникует.
– Днем?
Я киваю.
– Да, мы просто выпьем кофе.
– У тебя благоприятный день? – презрительно фыркает Джен. Она обещала мне ничего больше не говорить об инциденте с Адвокатом по налоговым делам, но не стоит ждать от моей сестры, чтобы она полностью выполняла свои обещания.
– Да, Джен, спасибо, Джен, пока, Джен, – говорю я, вставая.
– Милли, иди и попрощайся с Элли и дедушкой, – кричит Джен, хватая Милли, которая, заслоняя мать, хочет попасть в кадр.
– Элли, мама говорит, что ты вечно будешь одинокой, потому что у тебя слишком высокие запросы, – сообщает мне Милли.
Джен одобрительно кивает.
Я вздыхаю.
– В том, чтобы иметь высокие запросы, нет ничего постыдного, Милли, – поясняю я. – И мне нравится быть одной. Подумай, сколько у меня будет котов, когда я постарею. Ты ведь любишь котов, верно?
– Я предпочитаю лис, – задумчиво говорит Милли. – Одна из них напала на мальчишку из нашей школы.
– Чудесно. Он…
– Ладно, пока.
Она отключается.
Папа с улыбкой поворачивается ко мне.
– Она стала такой милой девочкой, правда?
К тому моменту, когда папа расстается со мной на станции, обнимая и засовывая в мою сумку пятифунтовую купюру, я понимаю, что опаздываю на свидание.
– Не трать все на аренду, – тихо говорит папа, когда я сажусь в поезд. – Порадуй себя чем-нибудь. – Без проблем, я собираюсь порадовать себя банкой джин-тоника «G&T» из супермаркета «Marcs & Spencer».
Я сажусь рядом с мужчиной, который тяжко вздыхает, и, достав свой телефон, пишу «Адаму», чтобы извиниться за то, что на пятнадцать минут выбиваюсь из графика. Может быть, он принадлежит к тому типу людей, которые огорчаются, когда кто-то меняет