Берта заставляла дочь по пять раз в день полоскать горло горько-солёными растворами, прописанными доктором. Потом вызывали медсестру на дом, чтобы та обёрнутым на узком конце стерильной ватой длинным шпателем мазала полыхающие огнем миндалины Людвики невыносимым по вкусу раствором йода. Девочка вскрикивала, боялась шпателя, пыталась убежать, и, когда её уговаривали всякими посулами (а чаще пугали, что придётся лечь в больницу), жуткое действо, больше всего напоминавшее инквизиторскую пытку, наконец осуществлялось, она долго после него кашляла, отплёвывалась, и по её личику текли слёзы отчаяния и неподдельного горя. Витольд Генрихович закрывался в своём кабинете, чтобы не слышать и не видеть этих душераздирающих сцен, а Берта утирала дочке слёзы надушенным и накрахмаленным кружевным носовым платком, сухо приговаривая:
– Ну же, ну же, не стоит столько плакать из-за пустяков, дорогая. Чтобы выздороветь, надо просто выполнять всё, что сказал врач, немного потерпеть, вот и всё.
– Боли-и-ит, мама, боли-и-и-т, – хныкала дочка.
На что Берта ровным голосом неизменно повторяла:
– Поболит, поболит и перестанет, – и укладывала девочку в кровать, вызывала мужа из кабинета и шла на кухню пить чай, а он садился у кровати и долго читал ей разные книги – сказки братьев Гримм и Шарля Перро, пока она была маленькая, а попозже – рассказы Чехова «Толстый и тонкий», «Жалобная книга», «Хамелеон», «Лошадиная фамилия». Людвика шмыгала носом, тяжело вздыхала, но скоро забывала про хныканье, слёзы её постепенно высыхали, а голубые глаза-блюдца расширялись от удивления, удовольствия и восторга, и она перед тем как заснуть всё просила отца: «Папа, почитай ещё». И он читал ей до хрипоты ещё и ещё, на разные голоса подделывая интонации чеховских персонажей – дьячков, купчих, стряпчих, земских врачей и гимназистов, – и это было так смешно и интересно, что Людвика почти забывала про отвратительные процедуры, горькие лекарства и изматывающие полоскания.
Ещё она любила ходить в гости к Фантомовым. Доктор не был женат, но у него часто гостила сестра, умеющая накрывать шикарные столы. Там подавали вкусные кушанья, пироги, торты, печенье, играли в лото и буриме, потом Берту всегда просили исполнить пару пьес на фортепьяно. Иногда Людвике разрешали погулять по дому доктора, что она очень любила, так как наконец оставалась одна и была полностью предоставлена самой себе. Ей никогда не бывало скучно одной, и она с удовольствием гуляла по просторным комнатам докторской квартиры. Особенно интересно было заглядывать в рабочий кабинет доктора Фантомова, где стояли полки с книгами, жуткими муляжами человеческих органов, раскрашенных аляповатыми красками, и медицинскими инструментами – трубками, резинками, молоточками, биксами и многими другими занимательными