– Разве я мешаю?
Я, правда, не мешал.
– Я никогда тебе этого не прощу.
– Я просить прощения не намерен.
Я никогда и ни у кого не видел такого злого лица, как у этой некогда милой девочки.
– Ты пожалеешь о том, что так со мной обошелся!
– Вряд ли.
– Я всем расскажу о вас!
– Сделай милость, – отмахнулся я. – С меня вся дурная слава, как с гуся вода.
Она встала, отряхнулась и ушла.
Костя причитал, стонал и охал.
– Да ладно тебе, – рассмеялся я, обнимая его за шею и увлекая к кровати.
Костя не сопротивлялся. Большой, как медведь, и послушный, точно теленок.
***
Зачем все это было нужно, спрашиваю я самого себя?
Ведь я не люблю мужчин – вообще. И Костю, как представителя нашего мужского племени – в частности.
Я болен. Наверное, это так.
Головные боли почти не проходят.
И мне хочется, чтобы боль стала больше, ярче. Поглотила бы меня полностью, целиком.
Я устал
Пойду шырнусь, иначе окончательно свихнусь от всех этих мыслей».
15 марта
То, что происходит в моей жизни настоящий кошмар. Непреходящий и непередаваемый.
Я ненавижу отца и брата. Мой отец ненавидит меня и брата. Мой брат ненавидит отца и меня.
И все из-за одной, весьма простенькой, меркантильной и глупой особы. Вот такая: «се ля ви».
И из-за чего (или кого), спрашивается, весь сыр-бор?
Она того стоит?
Она!
Вот кого даже ненавидеть я не в силах. Противно.
21 марта
Как глупо, продолжать существовать без всякой надежды получить радость от тягомотины, именуемой жизнью. Кругом грязь и грязь. Одна только грязь и похоть. Я встаю по утрам и понимаю – нужно убить время до вечера. И я его убиваю. Ничего нет, кроме бесконечных пьянок. Ничего нет, кроме кратковременных случайных связей. И бесконечного кайфа.
Нет НИЧЕГО.
Я не хочу больше жить.
Ненавижу себя, ненавижу людей.
Если бы верил в Бога, возненавидел бы Бога.
Мир – хаос. Человек результат случайного сцепления хромосом. Жизнь выходит из пустоты, и уходит в мертвое море пустоты.
Я слышал версию о том, что цель в жизни заключается, якобы, в том, чтобы посадить дерево, оставить след, дать жизнь потомкам? Но я завершенный и совершеннейший эгоист. Плевать я хотел на потомков с самой высокой точки планеты.
Я родился, чтобы умереть. Между двумя этими моментами я буду вынужден куролесить, ненавидеть, трахать случайных людей, растить кучу сопливых недоносков, в отцовстве которых на сто процентов никогда не смогу быть уверенным. Я должен буду впихивать в головы маленьких уродцев ненужные ни мне, ни им, истины.
Я буду изменять жене, потому что нет мужчины, рано или поздно не изменяющего жене, если только он не импотент, конечно.
Потом придет старость. Я стану зависеть от милосердия такого же ублюдка, каким был когда-то сам.
Потом – смерть.
Может быть Наташка и права, что не стала всего этого