– А как там сейчас с кошками? – капризным голосом спросила мисс Тоттенхэм. – Ты ведь знаешь, как я к ним… отношусь.
– Мервин, пожалуйста, скажите Кискоману – пусть попросит Проныру и Знайку ненадолго покинуть помещение. Уверен, он не откажется.
– Да уж, пусть будет так любезен. У меня аллергия на кошек. – Крессида повернулась к Трой: – Кроме того, они выводят меня из себя. В буквальном смысле: достаточно мне только мельком увидеть кошку – и все, я на грани нервного срыва. – Тут девушка пустилась в дальнейшие красочные описания своего ужаса перед указанным видом домашних животных. Сколько раз она спросила у художницы, «понимает» ли та ее, не сосчитать.
– А вот я бы с радостью, – громогласно объявила миссис Форрестер, – возобновила знакомство с Пронырой и Знайкой!
– Вы – да, а я – нет, – парировала Крессида, в первый раз за день обращаясь к старой леди, но не поднимая на нее глаз.
– Между прочим, Хилари, в этих пределах я вполне согласна, – сказала тетушка, – с твоими взглядами на поведение твоих слуг. Полагаю, что повар оставался полностью в своем моральном праве, когда напал на человека, дурно обращавшегося с кошками. Я говорю: он был в сво-ем пра-ве!..
– Конечно, тетушка, я вас услышал. Хотел бы я знать, кто бы вас мог не услышать. Нет-нет, милая, – Хилари предупредил возможную реакцию своей возлюбленной, – ты у нас единственное очаровательное исключение. Ну, так что же? Пойдемте, что ли, пожуем немножко мясного фарша?
На кухне стараниями Кискомана все уже было готово к торжественной церемонии. Сам он встречал гостей самой лучезарной из всех возможных улыбок, поигрывая трогательными ямочками на щеках, но Трой все же показалось, что в глазах его затаилось выражение тайного неудовольствия. Совсем уж очевидным это выражение стало, когда из-за задней двери, ведшей во двор, раздалось бешеное мяуканье. В ту же секунду через нее внутрь прошмыгнул краснощекий малец и сразу захлопнул ее за собой, приглушив тем самым крещендо кошачьего негодования.
– Не иначе как там Проныра со Знайкой, – догадалась художница.
– Не сердитесь насчет кошек, Уилфред, – извинился за всех Хилари.
– Всякое бывает, правда, сэр? – загадочно реагировал Кискоман и бросил долгий косой взгляд на мисс Тоттенхэм.
Малец, сосавший в это время большой палец, как-то странно-обиженно посмотрел за окно во двор.
Пирожки с мясом были разложены посреди кухонного стола на блюде подлинно барской роскоши. «Хорошо хоть маленькие», – с облегчением отметила Трой. Хилари напомнил, что откусывать надо по очереди, причем каждому надлежит сначала загадать желание.
Впоследствии Трой часто вспоминала эту сцену: вот все они стоят, смущенно-робкой гурьбой столпившись вокруг стола… Пожалуй, то был последней миг мира и покоя, пережитый ею в «Алебардах». Дальше