получат от войны привет.
Так и случилось в том году престрашном,
где в сорок первом том году ужасном
всей армии надломлен был хребет.
Глава 23. Массовые репрессии по приказу НКВД 00447 от 30.07.1937 г.
И это всё ж не весь ответ.
Репрессии шагали всё сильнее,
в стране вдруг стал для всех главнее
приказ НКВД 00447,
что точку ставил надо всем.
Этот приказ постановлял немедля
репрессиям подвергнуть тех,
кто был антисоветским элементом —
«врагом народа» был для всех,
а, именно, кто раскулачен
и сослан был, но всё же жил
в тех ссылках, трудовых посёлках,
чтобы окончен был их гордый пыл;
всех представителей религии,
кто к ним хоть как-то подходил,
участников антисоветских действий,
кто власть хоть как-то, но хулил,
белогвардейцев, беспартийных,
людей с судимостью и всех,
кто был враждебным элементом,
но в той стране советской жил.
Фактически приказу подходил
любой, кто ненароком слыл
хоть в чём-то ненадёжным, несоветским,
а кто из нас, людей, непогрешим?
А посему приказ тот был
тем основанием непостижимым,
чтоб власть свои глаза раскрыв,
в порыве двинулась едином.
Согласно данному приказу
НКВД делило всех
на лагеря антисоветских элементов,
и развивали в том «успех».
Кто был враждебным элементом —
тот вёлся сразу на расстрел,
кто – неактивным элементом,
тот брался лагерем в прицел
на 10 лет. Хоть ты и цел,
но в лагерь отправлялся вместе
со всей семьёй, и не у дел
никто не оставался, хоть и цел.
Всех репрессированных
вглубь переселяли
той вмиг истерзанной страны,
чтобы познали люди мук ужасных,
ведь с корнем были вырваны они,
с семьёй, со стариками и с детьми
их выселяли вглубь страны,
где создавались специальные посёлки
во благо дальней стороны.
Приказом тем НКВД
спецтройки были созданы в стране
на уровне республик, областей,
чтоб дело двигалось быстрей.
Туда входили – местный прокурор,
чтоб был, как будто бы, надзор,
и комитета первый секретарь
ВКП (б), чтоб был бы, словно встарь,
из местной власти господарь,
а председателем – конечно
начальник местного НКВД,
и были тройки те везде.
Приказ тот устанавливал лимиты —
пределы для расстрела или лагерей,
для первой категории лимиты
дошли до 10 тысяч человек,
чтоб не забыла та страна навек,
как гибли тысячами в этот век.
Лимиты пересматривались неоднократно.
Так,