– Я не видел, что он там стоял, – признался я. – Но… может, оно и к лучшему?
Спенсер взглянул на меня так, словно я его по щеке ударил. Толкнув дверь своей комнаты, он запустил меня внутрь и вошел сам.
– Да что вообще происходит? – поинтересовался Спенсер.
Я очень не хотел его пугать и уж тем более говорить такое при Райли, но то, что друг говорил с нотками паники, значить могло лишь то, что смеяться над моей бдительностью он не будет.
– Тебя преследует Харви Хоган, – тихо сказал я, сев на кровать.
Спенсер выдохнул и хихикнул.
– А, да я знаю. Я же тебе говорил, что он чокнутый.
– Я серьезно. Просто послушай и не перебивай.
Не знаю во сколько минут я уложил рассказ о том, как прошла эта моя идея, но, несмотря на то, что я тараторил быстро, умудрился не упустить ничего из того, что хотел сказать. Рассказал про то, что вместо немощного старика обнаружил в загаженном трейлере алкоголика средних лет, рассказал о том, что никакая помощь ему толком и не нужна была. Поделился соображениями о том, что, возможно, поэтому Хоган и не пускал меня к себе – потому что он изначально знал, кто к нему должен прийти. Подытожил это все тем, что напомнил Спенсеру о том, как он сам мне рассказывал, как Харви Хоган лазит к нему на участок и заглядывает в окна, более того, сообщил, что сам видел, как Хоган убегал.
Может быть, я говорил слишком серьезно и перевел свои подозрения в целую конспирологическую теорию, ведь, когда тревожный рассказ подошел к концу, Спенсер сидел с приоткрытым ртом, моргал и в итоге произнес лишь:
– И что?
Я едва на вздохе не задохнулся от возмущения. Да, Спенсера Мэйфорда нельзя было назвать умным человеком, в некоторых вопросах даже напрашивался термин «откровенно тупой», но неужели его извилины не зашевелились и не сопоставили такие очевидные факты?
И вообще, как можно спокойно жить, когда какой-то безумный мужик следит за тобой на твоем же участке?
– И что? – переспросил я. – И что? Тебя что, часто сумасшедшие мужики преследуют, что у тебя такая реакция?
– Вот именно, Эван, сумасшедшие, – с нажимом на последнее слово произнес Спенсер. – Харви Хоган не в себе. Городской сумасшедший.
– Спенс, ты меня не слышишь что ли? – сокрушался я и взглянул на друга серьезным взглядом, чтоб он уж точно понял, что это я не блистаю сейчас своим черным юморком, а говорю вполне серьезно.
А Спенсер, честное слово, как преппи-дурачок: в своей застегнутой под горло рубашке и джемпере сидит на стуле с таким выражением лица, словно он лекцию в колледже слушает, а не меня, пытающегося вбить в его белобрысую голову факт того, что он в опасности.
Я бы мог списать такую реакцию, а вернее ее полное отсутствие, на шок, если бы ранее не наблюдал такое «зависание». Меня частенько раздражала эта манера поведения, а точнее немного сбитый эмоциональный прицел друга. Он обожал делать