– Тпру-у! Стой, окаянный, – прикрикнул на коня крепкий седовласый мужик лет пятидесяти. – Аграфена, что там собака скулит? Сходи, погляди, – сухо произнёс он и отпустил узду.
Худенькая, небольшого роста Аграфена Ильинична поправила вылезшие из-под платка волосы, перекрестилась и свернула с тропинки. Некоторое время спустя она вернулась. Рядом бежал большой рыжий пес.
– Панкрат, там мужик какой-то лежит. В Плашкиной избушке. Не поняла, жив, аль нет. Страшно в избу заходить. Поди-ка, посмотри, – проговорила Ластинина, тронув мужа за рукав.
– Да кто там может быть! – проворчал Ластинин. – Как думал, что завтра надо идти! И чего сегодня подались, – и, достав с повозки ружьё, шагнул в лес.
– Не наш будет, – проговорила Аграфена ему вслед.
– Ладно, поглядим, – обернулся Ластинин. – Коня привяжи и следом ступай.
В небольшую дверь охотничьей избушки Панкрат еле втиснулся. Сквозь небольшое окно затянутое пожелтевшим от времени бычьим пузырем, еле пробивался уличный свет. Крупный бородатый мужчина с длинными слипшимися седыми волосами лежал на спине, распластавшись на полу, устланном высохшими еловыми лапами.
– Живой, Слава Богу, – сразу понял Ластинин. – Откуда он тут? Вот же напасть, какая, – проворчал Ластинин.
– Куды его? – спросила Аграфена, когда Панкрат выполз наружу.
– Куды, куды, – передразнил он ее. – Не знаю, куды. В Ачем бы надобно.
– Тут до Мониной избы недалеко, – осторожно предложила Аграфена. – Всё ближе. Да и не след возвращаться. Примета плохая. Потом дороги не будет. И так еле собрались. Очнется, дай Бог, вскорости, сам уйдёт по реке.
Но, ни на завтра, ни на следующий день Степан не оклемался и пролежал без сознания почти неделю. Потом с неделю Аграфена его выхаживала, поя отварами и кормя с ложки свежей ухой. За это время Панкрат сходил на Юлу, где был скит Прохора Ларионова и увёз весь скарб с коровой. Договорился там о временном жилье в старой бане одного из жителей скита, да определился с местом для постройки своего дома. Когда он вернулся, Рочев уже начал вставать и рассказал о том, как оказался в заброшенной охотничьей избушке, где Ластинины его обнаружили.
Степан, конечно же, умолчал о причине, по которой он оказался на реке, поведав лишь о последующих днях. А Ластинины особо и не допытывались. Не в характере Панкрата любопытство лишнее проявлять. «Ну, был, значит, надобность была. Видать так Богу угодно было», – только и проговорил Панкрат, слушая рассказ Степана. Аграфена, чувствуя настроение мужа, от любопытства тоже воздержалась – раз не спрашивает, то и ей «язык вытягивать» не пристало.
Как выяснилось позднее, в день, когда собака Ластининых нашла Рочева, прошло уже две недели со дня, когда он оказался в речной стихии и еле живым из нее выбрался. Первую ночь он провёл под елкой, надеясь на следующий день добраться в деревню. Одежда и так сохла плохо, а тут