– Ну, результата как не было, так и нет, – резюмировал КАКА и, не обращая внимания на протесты Игоря, предложил ему сесть на место.
Брагин, в одно мгновение вернувшись с небес на землю, поплёлся на своё место. Спотыкаясь, он прошёл вдоль кресел и плюхнулся, где-то в задних рядах.
– Перейдём к выступлениям, – продолжил КАКА. – Кто желает выступить?
Лариса, склонившись над листом бумаги, приготовилась записывать. После короткой паузы слово взял Криводоев:
– Позвольте уж мне.
Слова его прозвучали так, как будто речь шла не об оценке научной работы молодого аспиранта, а, по меньшей мере, о развенчании еретика инквизицией. Опираясь на поручни кресла, он неторопливо поднялся и столь же неторопливо вышел вперёд. Криводоев не остановился перед трибуной, как это сделал Брагин. Невзирая на неудобства, Валерий Иванович влез на кафедру и облокотился на неё так, что сверху торчала одна лишь голова. Это комичное зрелище он, разумеется, не мог видеть. Да оно его и не слишком занимало.
– Не знаю как вы, уважаемые товарищи, а я получил огромное удовлетворение от доклада, – неожиданно заявил он.
Почти вся аудитория, за исключением, может быть, Маковецкого, вздрогнула. Даже КАКА удивлённо поднял глаза. Сделав паузу и насладившись произведенным эффектом, Криводоев продолжал:
– Нет, действительно, сегодня все мы узнали много нового. Например, про память стен или прорыв в эти… как их… нанотехнологии. Действительно, сколько опытных исследователей работало в этом институте, и не один из них не додумался до того, о чём сегодня мы услышали от господина Брагина. Я, например, с интересом узнал много нового об излучателе. Который, кстати, Игорь Петрович придумал во сне. Как Менделеев! Да он ещё, как установил Анатолий Николаевич, – Криводоев посмотрел на Маковецкого, – работает на резонансных частотах. А «наноуровень»! Это свидетельство того, что Игорь Петрович регулярно читает иностранные журналы.
Учёное собрание, которое Криводоев так умело пробудил от сна, наконец-то начало осознавать, что Валерий Иванович по обыкновению своему иронизирует.
– Но сейчас я бы уже не сказал, что Игорь Петрович гений, – вновь шокировал своим заявлением Криводоев. – Нет! Он наногений! Он гений в той микроскопической сфере, которую, извините, без микроскопа не разглядеть. И этого у него, как говорится, не отнять.
Криводоев говорил так, как будто забивал гвозди в крышку гроба. От этого Брагину становилось тоскливо, а Чуку и Геку – страшно.
– Итак, память стен, это прекрасно. Но как это всё совместить с диссертацией? – вдруг повысил голос Криводоев. – Работа над диссертацией длится уже два года! И что мы имеем? Вместо результата – научно-фантастический рассказ о памяти стен? Чем соискатель собирается отчитываться за истекший учебный год?
Криводоев замолчал, как бы переводя дыхание. Брагин понуро смотрел в спинку кресла перед