– Назад не торопитесь, – повторил Анатолий Николаевич. – Поговорите с Брагиным о его работе. Будет интересно услышать ваше мнение.
– Да, да! Поговорите, – вдруг с воодушевлением вставил Криводоев. – Потому что работы его никто не видел, и никто не читал!
Перспектива выступать перед аудиторией несколько расстроила Чука и Гека. Они вдруг осознали, что будут не столько зрителями, сколько участниками предстоящего зрелища.
– Ну, отсутствие документа, это еще не преступление, – усмехнулся Анатолий Николаевич. – Обычно наоборот, преступлением является именно наличие автографа. Я думаю, показания подзащитного скажут о нем больше, чем любая бумага.
Криводоев открыл рот, чтобы съязвить по поводу подзащитного, но не решился. Анатолий Николаевич Маковецкий был старейшим представителем отдела. Точного возраста его никто не знал. В жизни коллектива он участвовал редко, еще реже можно было услышать его голос. Но даже сам КАКА предпочитал с ним не спорить. О Маковецком ходили легенды, что он участвовал во многих секретных разработках от Кореи до Афганистана. И что, якобы, однажды он имел дело с самим Берией, незадолго до расстрела последнего. Сам Маковецкий эти слухи не подтверждал и не опровергал. Складывалось впечатление, что его мало волнует нынешняя суета. И то обстоятельство, что Анатолий Николаевич высказался по поводу Брагина, заставило Криводоева промолчать.
В тайне Криводоев завидовал Маковецкому. В почтенном возрасте тот сумел сохранить хорошую осанку, неторопливые, где-то даже величественные, манеры движения, ясный ум, цепкую память и внешность, явно моложе своего возраста. А главное, Маковецкий умел великолепно молчать. Любая пауза в речи Анатолия Николаевича была настолько глубокомысленной, что порой значила куда больше, чем слова. Сочетание с внимательным взглядом и взвешенными словами делало его нечастые выступления гвоздём программы.
Конечно, Маковецкий, в представлении окружающих, был бы гораздо более авторитетным руководителем. Это признавал и Криводоев. Но, во-первых, возраст, во-вторых, философское безразличие современному научному миру и, в-третьих, полное отсутствие таланта карьериста, не сделали из него начальника. Однако его авторитет и независимость суждений заставляли не раз поволноваться многих руководителей. Что не могло не радовать язвительного Криводоева, который давно считал себя более действенным заведующим отделом, чем «затасканный по разным комитетам» КАКА.
Дверь в коридор открылась, но в комнату никто не зашёл. Из коридора доносились обрывки фраз, которые произносились с некоторым раздражением. По манере входить в комнату не сразу, но «постепенно», без труда можно было узнать Купидонова-Антакольского. Лариса с Криводоевым подтянулись и застыли в напряжении. Маковецкий продолжал читать какую-то брошюру, откинувшись ближе к свету к окну. Продолжая разговор и не глядя на собеседника в коридоре, Константин