“Скажи, кто навел порчу на детей.
“Я не знаю”.
“Если ты виновна, думаешь, сможешь скрыть это?”
“Господь знает, кто виновен”.
“Тогда расскажи, что ты знаешь об этом деле”.
“Я богобоязненная женщина, почему вы думаете, что я одновременно занималась колдовством?”
“В таком случае, откуда ты узнала, что девочку просили определить, в чем ты одета, когда с тобой пришли поговорить?”
Она ответила, что узнала от Чивера, но Хаторн возразил, что она лжет. Он настаивал, и Марта Кори ответила, что ей рассказал муж.
“Кори, ты говорил ей?”
Старик отверг этот факт.
“Разве ты не сказала, что тебе рассказал муж?”
Ответа не было.
“Кто наносит вред этим детям? Посмотри на них”.
“Не могу”.
“Разве ты не обещала говорить правду, почему задала тот вопрос? Как ты узнала?”
“Я всего лишь спросила”.
“Как ты смеешь лгать перед всеми собравшимися! Ты находишься перед властями! Мне нужна правда. Ты обещала говорить правду! Рассказывай, кто предупредил тебя об одежде”.
“Никто”.
И так далее, и так далее, но нет смысла приводить все полностью. Хаторн никогда не был более жестоким и более нетерпимым, чем на допросе Марты Кори. Одной из причин была ее “хитрость”, другой – ложь, которой невозможно найти конкретное объяснение. Другой причиной был ее скептицизм по отношению к расследованию, поскольку она была известна своим скептицизмом. Она даже пыталась удержать мужа от посещения допросов Титубы, Гуд и Осборн, дойдя до того, что сняла седло с его лошади. А теперь, во время собственного допроса она протестовала: “Мы не должны верить всему тому, что говорят эти обезумевшие дети”. Хаторн ответил, что обезумевших много, но они сходятся в своих обвинениях. Позже он спросил ее, верит ли она, “что в округе есть колдуньи”. Марта Кори ответила, что не знает ни об одной.
“Ты знаешь, что Титуба призналась в этом?”
“Я не слышала ее”.
То, что скептицизм Марты Кори был обращен против нее, явно доказывает, что к этому времени судьи превратились в охотников на ведьм. Только охотник на ведьм считает, что каждый, скептически относящийся к колдовству, сам непременно должен быть колдуном или колдуньей.
Именно на допросе Марты Кори впервые проявился новый тип поведения. Она закусила губу, и несколько больных детей пожаловались, что их укусили. Ее обвинили, в том, что она закусила губу, и она совершенно справедливо спросила, какой в этом злой умысел? Преподобный Наколас Нойс из города Салем объяснил: “По-моему, ясно, что она практикует в пастве колдовство. У нее нет нужды в куклах”. То есть, вместо того, чтобы мучить образы, она использовала как образ свое собственное тело, кусала детей, кусая самую себя и тем самым обрекая себя на охоту на ведьм. Тем не менее, в течение последующих месяцев ход событий колебался в своем развитии,