– А мы – боги, – невозмутимо ответил Деланей.
– Нас так назвали люди! Ты прекрасно знаешь, что это не так!
Сиири трясло. Она глубоко вздохнула, надеясь унять гнев, но не получалось. Деланей смотрел на неё, сохраняя полное спокойствие, и даже в его глазах цвета хмурого осеннего неба не мелькнуло и проблеска чувств.
– Быть может, потому и назвали, что это так? – всё так же невозмутимо продолжал бог тьмы. – Быть может, люди не просто так вверяют нам свои судьбы. И продолжают доверять, несмотря ни на что.
– Но…
– Милая, при всех прочих условиях мы всё равно печёмся о людях, – губы Деланея тронула лёгкая улыбка. – Эта идея родилась неспроста. Что, если им это нужно? Студенты сильны в битве с врагом, но если придётся выступать друг против друга?
– Интересно, зачем им это? – Сиири поморщилась. – Или ты собираешься стравить их между собой?
Деланей покачал головой.
– Милая, ты знаешь, о чём я, – он понизил тон. – Кто, если не ты? Ну же, вспомни. «И хрупкий мир расколет остриё войны»…
Раздражение улетучилось. Сиири машинально потянулась за книгой, лежавшей на подлокотнике, прижала её к груди и распрямилась. Деланей неотрывно следил за ней, и богине войны показалось, что в зале стало на несколько градусов прохладнее.
– Ладно, – кивнула Сиири. – Всё-таки у нас есть и другие враги. У нас есть Джина. В конце концов, у нас есть Одарённые враги, против которых сложно выступать, если не научишься… – Сиири колебалась недолго. – Хорошо. Пусть будет соревнование среди лучших студентов. И если всё пройдёт хорошо, я прикажу сделать его постоянным.
Послышался гул одобрительных голосов. Сиири открыла глаза, подняла руку.
– Постойте, – сказала она. – Прежде всего я хочу обезопасить всех нас. Мы должны составить магический контракт.
– Конечно, дорогая, всё что угодно, – нетерпеливо сказал Фалберт. Он оглянулся по сторонам, стоявшие возле него Ханьюл и Кобэ закивали. – Нести бумагу?
– Несите, – кивнула Сиири.
Бога света не пришлось уговаривать – он моментально проскользнул сквозь толпу к кабинету богини войны и исчез за дверью. Послышался шорох, стук, что-то упало. Сиири мысленно застонала – когда Фалберт увлечён чем-то, он не замечает ничего вокруг. И убирать за собой точно не станет…
Она выдохнула, опустилась на своё любимое кресло. Братья и сёстры сгрудились вокруг неё, принялись вновь предлагать свои идеи для соревнований. Богиня войны не слушала, только невпопад мямлила что-то, когда наступала тишина.
Я всё контролирую, повторяла про себя Сиири. Я всё контролирую. И, глядя на восторженные лица братьев и сестёр, вглядываясь в горящие азартом глаза, с каждым разом всё меньше верила в это.
Кайл был мрачен и неразговорчив. Вероника пыталась расспросить его об отце, но дух отговаривался в своём стиле – что-то там насчёт того, что ей не понравится то, что она услышит. Вероника попробовала узнать, как он продержался больше ста лет – даже ей, ничего не знавшей о жизни после