Поскольку Витте вышел из низов и общался с самыми разными слоями общества, он накопил глубокие знания о российской действительности. Тем самым он обладал тем, чего были лишены царь и его окружение. В высших кругах Петербурга Витте считали гениальным и опасным выскочкой, и не могли ему простить стремительной карьеры. Но поскольку Николай ничего не смыслил ни в железнодорожном деле, ни в финансах, он не решался расстаться с ценным работником, хотя и ненавидел его, признавая за ним превосходство. Он даже присвоил Витте титул графа за подписание им Портсмутского мирного договора с Японией, но после его смерти признался французскому послу Палеологу: «Смерть графа Витте была для меня глубоким облегчением».
А Витте раздражало в Николае его двуличие, его стремление всех водить за нос, всех обмануть, всех одурачить. «Он не способен вести дело начистоту, – писал Витте в дневнике, – а все стремиться ходить окольными путями». Но поскольку у Николая не было способностей ни Талейрана, ни Меттерниха, все его уловки, по словам Витте, вели к одному результату – к луже. В лучшем случае это была лужа помоев, а в худшем – лужа крови.
Вокруг Николая собирались только люди, его ублажавшие грубой лестью, показывая вид, что они преклоняются перед его умом, глубиной его понимания, его проницательностью и силой его самодержавной воли. Отсюда всеми замеченное свойство царя – он окружал себя одними бездарностями, в лучшем случае – посредственностями.
Известна история поиска им нового министра внутренних дел. Наметив двух кандидатов – Сипягина и Плеве, Николай решил поинтересоваться мнением о них у Витте. Тот дипломатично отметил у Сипягина недостаточную подготовленность, а у Плеве отсутствие убеждений и совершенную беспринципность. Зная, что мнение Победоносцева почти всегда противоположно мнению Витте, царь попросил и его дать оценку намеченных кандидатов. Более прямой Победоносцев сказал без дипломатии: «Сипягин – дурак, а Плеве – подлец». Любопытно, что получив единое мнение людей, во всем остальном друг с другом несогласных, Николай назначил на этот пост обоих: вначале Сипягина, а после его гибели Плеве.
Николай II и Петр I были прямыми противоположностями в качестве руководителей государства. У Петра была цель – превратить Россию в великую державу, и управление ею было смыслом его жизни, предметом его постоянных забот и размышлений. Ошибался он или нет, другой вопрос. А у Николая никакой программы не было. Он смотрел на Россию как на доставшееся ему по наследству имение. Он и управлял государством так, как чиновник исполняет конторскую должность. Приходил на службу в 9.30, заканчивал занятия к двум часам дня. Через все его царствование красной нитью прошло стремление ничего не отдать из своих царских прав, ничего не упустить из своей собственности, все сохранить и передать по наследству детям. На любые уступки, такие как созыв Государственной Думы, он шел только с большого перепугу, когда его