– А как вы, Ефим Натанович и Гг'игог'ий Иванович, мне посоветуете? Куг'атог» подойдёт? – преданно смотрел в глаза своим начальникам Семён Наумович.
Пьяный в стельку, как и весь учёный совет, Кильман бессильно кивнул головой, понимая, что теперь Брехмана нужно оставить в покое с его лабораторией и лучше намазать потолще форшмак, закодированный, как селёдка под шубой по-одесски, и запивать бутерброд халявной водкой.
– Ну ты, Брехман, титаник! Я б сказал даже, ледо… ледо… ледоё… ледокол то есть, – заикался-заикался, но успел поправиться парторг Долбоколов. – Я тебя уважаю, Сеня! Пиши заявление в партию. Сейчас же! Нех… хрен стоять в стороне от партийной кассы, когда такие дела завихряются. Давай выпьем за мировую кавитацию! И название у тебя, Сеня, правильное: кавитатор вихревой энергии, прямо как вихри враждебные… – окончательно запутался выпивший парторг.
…Эйфория и похмелье банкета быстро прошли. Уже и заведующий кафедрой, и директор института несколько раз заглядывали к Брехману в лабораторию и интересовались, как идут дела и не нужно ли чем помочь. Долбоколов, правда, с заявлением в партию не торопил. И это тоже настораживало неглупого Брехмана. Конечно, интеллигентные предложения о помощи нельзя было назвать признаками грядущей грозы, но и ждать, когда тучи соберутся над лысой, к тому же еврейской башкой, не стоило. Сколько ещё можно демонстрировать опытный образец кавитатора размером с поллитровку? В кавитатор, по иронии судьбы, помещалось ровно пол-литра… жидкости.
На каверзный вопрос парторга «Почему?» всегда находчивый Брехман внятно ответить не мог, подходящей цитаты из классиков марксизма-ленинизма не находилось, а Менделеев был уже занят самим Долбоколовым. Поэтому Семён Наумович краснел, понимая, что придуманная им самим и до сих пор неразгаданная загадка числа Пи скоро не спасёт. В формулу патента её удалось запихнуть под видом ноу-хау. Но это было ненадёжно, так как на любой патент сразу найдётся ещё сотня таких же умных соискателей, дай только срок. А вот времени, как чувствовал Брехман своей не менее умной и оттого чувствительной к катаклизмам задницей-предсказательницей, у него почти не осталось.
«Зависимость шага, угла наклона и скг'учиваемости кавитационной спиг'али-улитки, а также её г'адиуса от числа Пи уже научно очевидна, но статистически пока неустойчива в своих научно доказанных пг'оявлениях. Очевидно, это как-то связано с бесконечно неопг'еделённой конечностью самого числа Пи», – картавя, говорил Брехман своим коллегам, явно имевшим виды на его лабораторию, и испытующе смотрел им в глаза,