– Нет!!!
Я сказал, что думал. И я поплатился за это.
– Нет! Нет! Нет!
Она не смотрела. Она била, не целясь. Я же не пытался понять, старался закрыться от ударов прута руками.
Ударов было немного. Всё-таки била женщина. Она быстро устала. Но истерика не прекратилась. Были сверкающие молниями глаза, вздыбленные волосы, прыжки на месте, странная жестикуляция…
– Мразь…, – вырвалось из искривлённого рта.
Злость мешала ей говорить, не позволяла подбирать нужные слова. А я следил за ней в скрюченной защитной позе и нервно гадал: что же дальше?
– Свиньи… И этот ваш отвратительный запах!..
Ещё мгновение и вот в её руках все мои вещи, скомканные в одно (даже дорогая красивая обувь). Она толкнула меня, подбежала к люку, сдернула задвижку, распахнула дверцу. Там внутри пылал живой огонь.
– Вот! – крикнула девушка, кидая мои вещи в огонь (даже дорогую красивую обувь).
Дверца захлопнулась, задвижка вернулась на место, девушка развернулась.
Теперь девушка была немного счастлива.
– Мыться, паскуда, – сказала она, задыхаясь от волнения, и снова замахнулась на меня прутом.
Глава шестая
Меня отмыли. Меня одели в чистую розовую робу, отглаженную до идеальных стрелок. Затем я оказался в новой комнате с новыми столиками.
– Садитесь! – приказали мне.
Немногословно.
Палец указал мне на третий столик слева. Там сидел понурый мужчина с большими пушистыми усами цвета вороного крыла. Он обедал. А может, завтракал… Все эти походы из конца в конец исчерпали все шансы следить за временем.
Большая алюминиевая ложка то и дело скребла по дну многоячеистой пластиковой тары для еды. Ложка то загребала тушеные овощи, то вылавливала кусок мелко порубленного мяса. Либо первое, либо второе то и дело отправлялось в открытый рот с кривыми желтыми зубами и там пережёвывалось с небрежным мещанским чавканьем.
Я сел напротив.
– Сиди здесь!
Это был новый приказ. Выдав его, конвоир удалился.
Я же остался. Сидел, смотрел…
Было скучно. И я спросил:
– Нормально живётся?
Мужчина едва заметно вздрогнул. Зубы пару раз сомкнулись в процессе перемалывания пищи, а затем мужчина как в замедленной съемке перевёл взгляд с ложки на меня. Он тоже нашел что спросить:
– Зачем вы создаёте сомнение?
Это был чудной вопрос. Я его не понял. И это меня испугало. Но доброта в чужих глазах не позволила мне зациклиться на глупой идее страха. Я проигнорировал страх. И я стал проговаривать всё, что приходило на ум:
– Я тут впервые…
Челюсти мужчины снова двигались.
– Произошла какая-то ошибка. Я уверен…
Полоска шинкований капусты перепрыгнула из одного угла рта в другой.
– Они называют меня убийцей. Но я этого