– Глянь, Юн-Кьюм-Пьюн, ай да милая корзинка!
Маргрит-Пауэлл-Элон, ай да милая корзинка!
Глянь и ты, Эгги-Ло: ай да милая корзинка![23]
А потом он прижал заливающуюся беззвучным смехом Беатрис к груди – да так крепко, что она едва не задохнулась. Ну и задала ему мамуля за этакие игры!
– Хочешь уронить ребенка да голову ей об пол разбить?! А?! Что за безответственность?!
– Безответственность?! – рявкнул он. – А кто у нас пашет, как вол, от темна до темна, чтобы насытить вот эти животы?
С этими словами он поставил Беатрис на ноги. Больно ударившись пятками об пол, она захныкала, но отец просто подтолкнул ее к матери и вышел из комнаты, яростно хлопнув дверью. Еще один залп в их непрестанной войне… Когда папка ушел от них, пришлось мамуле открыть в городе маленькую закусочную, чтобы сводить концы с концами. По вечерам Беатрис втирала лосьон в загрубевшие, натруженные материнские руки.
– Видишь, как мы из-за него опустились? – ворчала мамуля. – Посмотри, на что я стала похожа.
Про себя Беатрис думала, что папке, может быть, всего-то и нужно было немного терпения. Мамуля, как бы Беатрис ни любила ее, была слишком уж строга. Чтобы порадовать ее, Беатрис усердно училась до самого конца средней школы: физика, химия, биология, куча исписанных аккуратным бисерным почерком тетрадей с результатами лабораторных. Каждую новую «Эй» мать встречала невнятным ворчанием, любая другая оценка влекла за собой долгий выговор. На все это Беатрис беззаботно улыбалась, поглубже прятала боль и обиду и делала вид, что похвалы для нее ничего не значат. Училась она со всем старанием, но находила время и на развлечения. Английская лапта, нетбол, а позже – парни. Все эти парни, которых так и тянет к светлокожим мулаточкам вроде нее. Свою привлекательность Беатрис обнаружила быстро.
– Иш-шь, рас-спустила перья… сучка…
Шипение донеслось со стороны нескольких девчонок, прошедших мимо Беатрис, присевшей на ступени перед библиотекой в ожидании Клифтона, обещавшего заехать за ней. Хотелось зажать уши, заглушить жгучую боль этих слов. Она же знала многих из этих девчонок! Маргарита, Дебора… Они же были ее подругами! Беатрис гордо расправила плечи, но пальцы сами собой потянули книзу край короткой белой юбки. Чтобы немного прикрыть бедра, она опустила на колени объемистый том учебника физики.
Мысли прервал рев и фырканье мотора мотоцикла Клифтона. Ослепительно улыбнувшись, он сбросил газ и картинно развернул мотоцикл прямо перед Беатрис.
– На сегодня учебе конец, дорогая. Пора поразвлечься!
В тот вечер он выглядел потрясающе – впрочем,