Царица приказала их изжарить, и они пообедали ими вдвоём с Докладием. Думають, што дальше делать.
– А вот слыхал я, – говорить Докладий, – исть в нашем чистом поле чудишше о шести головах. Пусть-ка царевич с им побореца. Сборет – привезёть ишо шесть сердец.
Царица побежала к Уманету:
– Чадо мое милое, Уманетик! Мне немного полегчало. Но слыхала я, исть в чистом поле другое чудище, о шести головах. Убей ево и привези мене шесть сердец.
Неча и рассказывать, што история повторилася и с энтим чудишшем, а потом и с чудишшем о девяти головах. Тока ужо на втором чудишше пришлося прибегнуть к помощи друга Гораздия, который ловко путался у чудишш под лапами, дабы затруднить ихний манёвр. В итоге царица с царём съели и шесть сердец, и девять – совсем талию потеряли, из формы вышли. Призадумался крепко Докладий и решил прибегнуть-таки к радикальному средству: послать Уманета на учёбу куды подальше. Вызвал великосветских сынков Разукраша и Гольденштейна и наказывал им плыть с Уманетом за тридевять земель к королю Назарбасу. И даёть царевичу мешочек с золотом и тайной грамотой, в которой чёрным по белому написано: «Просьба отрубить голову подателю сево в порядке сердешно-дружеской услуги в рамках Евразийсково Сообчества».
Ну, конешно, Уманет энти планы разгадал, головы полетели наоборот у Разукраша и Гольденштейна (вот не рой другому яму – самому пригодицца), а Уманет вернулся домой, наученный горьким опытом безо всяких университетов. В довершение всех бед попал он прямо с корабля на похороны: утонула от безумия Ахвелия, невеста ево бывшая. Не успел он произнести над могилою прочуственну речь, как на ево бросился брат ея Луарвик, истеришно пожеламший отомстить и за отца Полония-210, и за сестру.
И тут царь Докладий, как ни в чём не бывало, порешил свесть их в честном поединке, для которово всучил Луарвику рапиру, отравленну всё тем же «новичком». А штоб вернее выгорело, приготовил для Умалета такую жу чашу вина. И вот начинаеца поединок, которому друг Гораздий стал свидетелем, а то бы мы о дальнейшем ничево не узнали. Луарвик и Уманет обмениваюца ударами, Луарвик царапает рапирой Уманета. Палить пушка в честь кажново удачново выпада участников. Царица от волненья тянеца к бокалу вина.
– Не пей вина, Гейтруда! – ласково предупреждаить ея любяшший муж Докладий, но поздно.
Поединок возобновляица, дуэлянты обмениваюца ударами, потом случайно и рапирами. Луарвик тоже получаить царапину и сознаётся на ухо Уманету, собрату таперь по несчастью, што рапира смертельна. В энтот миг мать восклицает:
– Уманетик, мне плохо!
Тот видить, што мать по-всамделишному теряить сознанье от подозрительново вина и решаить закруглять энту сказку, хучь и нещастливым концом.
– Так ступай, отравленное жало, по назначенью! – кричить он и, к неописуемому удовольствию зрителей одноименной