Лу Штраус вошел, когда все это проделывалось, и удобно сел на угол стола.
– Приятно видеть, – сказал он, – как босс работает вместе с рабами. Это я называю демократией в действии. Кто жертва надувательства?
– Шрейд, – ответил Мюррей. – Помнишь эту фамилию?
– Не нужно иронизировать, я приехал поговорить об этом. Слушай, у тебя есть бутылка, чтобы положить в чемодан? Кто из твоих знакомых хоть раз ехал поездом из Чикаго без пинты виски?
– Об этом побеспокоюсь я сам, – ответил Мюррей. – Как дела с досье Миллера и Шрейда? Раздобыл их?
– Нет, но давай объясню. – Штраус опустил руку и задумчиво почесал лодыжку. – Творится что-то странное, Мюррей. Знаешь, как этот человек в архиве всегда сотрудничал? А теперь вдруг стал очень осторожен. Я четыре раза обращался к нему, а он: «Не знаю, увижусь с тобой попозже, ничего не выходит». Потом вчера утром звонит мне домой, приглашает поужинать в китайскую харчевню, и мы сделаем дело. Я встречаюсь с ним, мы садимся за стол, и через минуту я вижу за соседним столом шпика.
– Как ты это узнал? – спросил Мюррей.
– Узнать было нетрудно по старому трюку с газетой. Этот человек ничего не ел, только пил чай и держал раскрытую газету перед носом, глядя поверх нее. Мюррей, я не новичок в своем деле, трюк с газетой знаю. Поэтому я не заводил разговор о деле, какой смысл поддаваться на провокацию? Возвратясь, вернул деньги миссис Нэпп. Все равно не вышло бы ничего, кроме неприятностей.
– Ты уверен в этом?
– Уверен. После того как мы поели, я прошел с этим регистратором несколько кварталов, и шпик шел за нами, пока мы не попрощались. Поверь, я так осторожничал, что даже избегал рукопожатий.
– Ладно, оставим это. Теперь у тебя другое задание, так ведь?
– Я безумно занят поиском похитителей, которых там нет, – обиженно заговорил Штраус. – Миссис Нэпп считает, что мне в моем возрасте нужны мышцы, поэтому я помогаю грузить машины. Но как знать? – философски сказал он, отклоняясь от темы. – Если повезет, получу грыжу и уйду на пенсию по несчастному случаю.
Чемодан был уже готов, и Мюррей перенес внимание на письма и открытки Бруно. В двух письмах и в одной из открыток упоминались экономические трудности бизнеса создания музыки и просьба денег. Их уложили в чемодан. Текст на другой открытке был кратким и откровенным. «Дорогой брат Мюррей, – говорилось там, – я очень серьезно влип, расскажу все, когда будешь в Нью-Йорке. Адрес у меня прежний». Подпись представляла собой неразборчивые каракули.
Мюррей положил открытку в карман пиджака, потом взял чемодан и встал перед Бруно.
– Как это выглядит?
– Неплохо.