– Наши? – спросил Ансельмо.
– Похоже, да, – ответил Роберт Джордан, хоть и понимал, что на такой высоте определить это наверняка невозможно. Это мог быть вечерний патруль с любой стороны. Но, глядя на летящие над головой истребители, всегда хочется сказать, что они наши, потому что это действует на людей успокаивающе. Другое дело бомбардировщики.
Видимо, и Ансельмо чувствовал то же самое, потому что сказал:
– Да, это наши. Я их знаю – это «мухи»[13].
– Да, – подтвердил Роберт Джордан, – мне тоже кажется, что это «мухи».
– «Мухи», точно, – обрадовался Ансельмо.
Роберт Джордан мог бы навести бинокль и без труда выяснить, что это за самолеты, но предпочел не выяснять. В данный момент это не имело для него никакого значения, а если старику было спокойней считать, что самолеты наши, он не хотел его разочаровывать. Хотя теперь, когда машины удалялись в сторону Сеговии, они уже не походили на зеленую с красными оконечностями низко посаженных крыльев русскую модификацию «Боинга Р-32», которую здесь называли «мухами». Раскраска видна не была, но силуэт отличался. Нет. Это фашистские разведчики возвращались домой.
Часовой по-прежнему стоял у дальней будки спиной к ним.
– Пошли, – сказал Роберт Джордан и стал взбираться в гору, двигаясь осторожно и прячась за деревьями, пока не достиг места, откуда их уже нельзя было видеть с моста. Тут он остановился и подождал старика, шагавшего в сотне ярдов позади него. Выйдя вперед, тот повел его за собой, уверенно карабкаясь в темноте по крутому склону ущелья.
– У нас очень сильная авиация, – радостно сказал старик.
– Да.
– И мы победим.
– Должны победить.
– Да. А после того как мы победим, приезжай к нам поохотиться.
– На кого?
– На кабана, на медведя, на волка, на горного козла…
– Ты любишь охотиться?
– А как же, друг. Больше всего на свете. У нас в деревне все – охотники. А ты что, не любишь?
– Нет, – ответил Роберт Джордан. – Мне не нравится убивать животных.
– А мне, наоборот, не нравится убивать людей, – сказал старик.
– Никому не нравится, если у него с головой все в порядке, – сказал Роберт Джордан. – Но когда необходимо, я не возражаю. Когда ради общей цели.
– Ну, это другое дело, – сказал Ансельмо. – У меня в доме – когда у меня еще был дом, теперь-то его нет – висели клыки кабана, которого я застрелил в лесу у подножия гор. А еще у меня были волчьи шкуры. Волков я убил зимой, гнался за ними по снегу. Один