По ком звонит колокол. Эрнест Хемингуэй

дотрагивался, дрожала, как бездомный щенок под дождем. Только постепенно стала приходить в себя. А потом совсем оклемалась. Теперь с ней все в порядке. Ты же видел, когда она с тобой разговаривала, что с ней все хорошо. Мы тогда, после взрыва, хотели было бросить ее. Сам понимаешь – кому охота задерживаться ради такого жалкого чучела, от которого никакого проку? Но старуха привязала ее веревкой и, когда девчонка совсем уже не могла идти, стегала ее концом этой веревки, чтоб шла дальше. А когда та и в самом деле упала замертво, взвалила себе на плечо и понесла. Потом и у старухи кончились силы, тогда я понес. Лезть-то приходилось высоко на гору, в страшную жару, да еще через дрок колючий продираться. Когда и я уже не мог, Пабло подхватывал ее. Но слышал бы ты, как костерила нас старуха, чтобы заставить нести девчонку! – При воспоминании об этом он покачал головой. – Правда, девчонка легонькая, хоть ноги у нее и длинные. Кости, они ж не тяжелые, так что весу в ней было немного. Но когда тащишь в гору, да еще отстреливаться приходится, а потом снова взваливать ее на себя, мало не кажется; а старуха несет карабин и хлещет Пабло веревкой; как только мы останавливаемся и он сваливает девчонку на землю, жена – ружье ему в руки, потом опять заставляет ее поднять, а сама ружье перезаряжает и честит на чем свет стоит, патроны из подсумка достает, в магазин их сует и кроет мужа последними словами. Хорошо, что темнеть уже стало, а скоро и ночь наступила. Но нам крупно повезло, что у них не было кавалерии.

      – Нелегко, видать, пришлось с этим поездом, – сказал Ансельмо. – Меня с ними не было, я ходил за линию фронта, – объяснил он Роберту Джордану. – Там были отряды Пабло, Эль Сордо[12] – его ты сегодня вечером увидишь – и еще два, тоже со здешних гор.

      – В придачу к тому светловолосому с чудны́м именем, – добавил цыган.

      – Кашкин.

      – Ну да. Никогда, наверное, не запомню. Двое были с пулеметом. Их прислали из армии. Они потом не смогли унести пулемет и бросили его. Хотя весил он не больше, чем эта девушка. Старухи на них не было, уж она-то заставила бы их его забрать. – Он покачал головой, вспоминая, потом продолжил: – В жизни не видел ничего похожего на то, как взрывают поезд. Он приближался постепенно, мы его увидели издали. Тут со мной такое сделалось, что и не рассказать. Сначала мы заметили пар из трубы, потом услышали свисток, потом – чу-чу-чу-чу-чу, оно становилось все громче и громче, а потом, когда раздался взрыв, передние колеса паровоза оторвались от рельсов, вся земля как будто вздыбилась в черном облаке, и паровоз с диким ревом взлетел вместе с ней, и шпалы стали летать в воздухе – как во сне. А потом паровоз рухнул обратно на землю, как огромный раненый зверь. Только на нас перестали падать комья земли – тут другой взрыв: это струя белого пара со страшной силой вырвалась из паровоза, а за ней и пулемет заговорил: «Та-та-та-та-та!» – возбужденно продолжал цыган. Сжав кулаки и оттопырив большие пальцы, он водил ими из стороны в сторону, изображая стрельбу из пулемета. – Никогда в жизни ничего подобного не видел: солдаты из поезда врассыпную, пулемет по ним строчит, люди падают, падают. Вот тогда-то я сдуру и схватился за ствол пулемета, чуть руку себе не