и мне была дана возможность работать и жить в Централе. Я занимала почетное место в одной из самых лучших больниц Столицы. Каждый день через меня проходило множество документов, и вот однажды я получила странный конверт кораллового цвета, внутри которого, как я могла догадаться, лежала флэшка. Я должна была отдать её одному человеку, имя которого было написано на этом конверте. Я бы так и сделала – какая мне разница, – если бы на следующее утро я не вошла в свой кабинет и не увидела бы, как в моем компьютере копается один парень. Увидев меня, он схватил со стола этот самый конверт и дал деру. Я была уверена, что его заметит первая попавшаяся камера, пометит его как преступника, и «Ариадна» вышлет за ним инспекторов. Но ничего этого не последовало. Мой Карл пробегал перед камерами, но те его как будто не замечали. В итоге я осталась с носом. Как бы досадно тогда мне ни было, но когда я увидела, что показатель социальной значимости упал до четырех, меня чуть инфаркт не треснул. Представь, каково это: проснуться и понять, что теперь ты находишься не на вершине, а на самой грани между Централом и Подгородом. На этом мои страдания не закончились. Позже, продолжая работать на старом месте, я стала свидетелем разговора своего начальства с кем-то по внутренней связи. Похоже, когда конверт не попал в руки получателя, сломалась какая-то отработанная система. Честно, я не пыталась вникнуть в смысл того разговора. Но так или иначе, меня заметили, и вечером я уже собрала вещи и спускалась по колонне в Подгород на постоянное место жительства, потому что моя социальная значимость стала равна трем.
– Очень жаль это слы… – Хотела сказать Елена, но Клара её перебила.
– Прошу, не говори этого. Я не из тех, кто нуждается в чьем-то сочувствии. Я отлично смогла обосноваться здесь, и я не нуждаюсь в поддержке. – Выдохнув последнее табачное кольцо, она потушила окурок и бросила его в пепельницу. – В Подгороде я встретила моего Карла. Думаю, что ему стало известно о том, что со мной произошло, иначе зачем ему было помогать мне искать жилье.
– Вы хотите сказать, что Майкл чувствовал себя виноватым?
– Нет. У него были на меня свои планы, и ты сама видишь. Этот человек, практически стоящий на краю обрыва, вынужден быть осторожным, чтобы не оступиться и не упасть. И с каждым разом его пропасть становится все глубже и глубже, а край – все меньше. Спроси, и я не смогу тебе ответить, сколько уже раз я лечила его раны, сколько костей за это время заросло в его теле, и сколько он уже денег перечислил мне за мои оказания медицинской помощи.
–Надо же…
– Удивлена, да? Правда, мой Карл – довольно паршивая личность, он циничен и ищет для себя выгоду, но это вовсе не значит, что у него нет человечности. Иначе я бы заполнила его капельницу ядом в первый же раз, когда он пришел ко мне. А может, мы просто стоим друг друга!
Елена не совсем поняла смысл последнего предложения, да ей и не очень-то хотелось. И так она уже испытала за сегодня так много, что в голове еще не все успело обдуматься. Она продолжала скромно сидеть на диване, разглаживая ладонями подол
