Перед лестницей, ведущей на поверхность, стоял торговый автомат с напитками. Я не преминул остановиться напротив него, поднести запястье левой руки, на которую были надеты часы, к сканеру, снимающему со счета нужную сумму, и выбрать банку горячего кофе. Перескакивая через две ступеньки, я быстро покинул метро и осмотрелся по сторонам.
В отличие от Централа, где ночью все улицы озарены светом неоновых ламп, в этом регионе едва можно было насчитать с десяток фонарных столбов. Светофор показывал красный, но я проигнорировал предостерегающий сигнал и спокойно перешел абсолютно пустую дорогу.
Тот факт, что я успел на последний автобус, можно было назвать только удачей, которой у меня, мягко говоря, почти никогда не было. Водитель, хмурого вида мужчина с одной сплошной бровью, осмотрел меня, словно бы сканируя – а может, так и есть – кивнул на одно из пятидесяти свободных мест и хрипло прокашлялся. Помимо меня тут была только спящая женщина с наушниками в ушах и какой-то парень в толстовке в конце салона.
Спустя десять минут автобус покинул вокзал и устремился в ночь, пронзая кромешную темноту светом фар. Я прислонился виском к окну, ощутил холодное стекло и чуть улыбнулся. Голова просто раскалывалась от усталости. Прищурился и попытался рассмотреть что-то среди черных деревьев, мимо которых мы сейчас проезжали, но быстро бросил это дело, почувствовав вновь подступившую боль.
В спинке сиденья передо мной было встроено электронное табло, с помощью которого можно было выйти в Сеть. Должен признать, это довольно неожиданно для меня. Никогда бы не подумал, что в наших глубинках может быть «такая» технология. Небрежно провел пальцами по сенсорному экрану, перейдя на страницу новостей, снова улыбнулся, прочитав о зажиточном политике, который подозревался в коррупции, но был оправдан системой «Ариадна». Потом – реклама новых протезов цвета черного золота, очередная неудавшаяся попытка взорвать колонну Централа и дальнейшее восхваление Системы Городского Управления «Ариадна», превратившая весь мир в ту самую утопию, о которой все так мечтали…
Посмеялся бы, будь настроение. Глаза быстро устали от яркого экрана, и я отключил табло, чуть прикрыл глаза. А когда открыл их, то мы уже подъезжали. Я понял это по лучам многочисленных прожекторов, поставленных на верхушке шестидесятиметровой серой стены, недалеко от которой находилось нужное мне место. Попрощавшись с водителем «по-английски», я вышел из автобуса на колючий ночной ветер, бросил равнодушный взгляд на бетонную границу, отделявшую Столицу от остального мира, и пошел параллельно с ней, в сторону ряда из шести двенадцатиэтажных зданий.
Самое крайнее, самое ближнее к великой стене, и было моим домом. Я вошел в подъезд, уже предвкушая сладостный сон после тяжелого дня, поднялся на лифте на десятый этаж, повернул ключ в металлической двери и вошел в квартиру.
Свет автоматически включился, как только я повесил куртку на крючок в прихожей и вошел в гостиную. Это было последним, что оставалось автоматизированным в квартире. Все остальное выполнялось мной самим, в отличие от остальных жителей, за которых все выполняет система. Конечно, раньше и тут была собственная панель управления жилищем, но я давно разобрал её на микросхемы и продал, да простит меня «Ариадна».
Жмурясь даже от тусклого ночного освещения, я посмотрел на бежевый мягкий ковер под ногами, на деревянный громоздкий шкаф, где каждая полка была заставлена разными книгами. Настоящими книгами: с цветными обложками, иллюстрациями и бумажными страницами. Старая люстра под потолком, которую можно было включить только по нажатию кнопки, давно не светила и покрылась толстым слоем пыли. Кожаный черный диван продавлен в нескольких местах. Самой современной вещью в этой квартире был только телевизор у дальней стены: плоское прозрачное стекло со специальной камерой для захвата движений стоило целое состояние, но по-другому я просто не смог бы узнать, что происходит в мире, потому что старые телевизоры уже много лет как невозможно подключить к системе.
Каждый человек, которого нелегкая когда-либо заносила сюда, первым делом обращал внимание на «всё это старье, которое можно смело отдавать в исторический музей!». Практически все здесь подчинялось мне самому: я сам заваривал себе чай, сам занимался уборкой – хотя бы раз в полгода, – даже сам себе готовил. Даже подумать смешно. Человек, живущий в начале двадцать второго века по законам прошедшего столетия!
Скажи такое кому на улице, тот наверняка рассмеётся и не поверит. В принципе, такого человека можно будет понять. Потому что в наше время нереально жить так, как хочешь сам, а не как хочет «Ариадна», которая расписывает для всех жизнь, начиная с самого рождения.
Но, как оказалось, даже в такой системе есть свое исключение.
От подобных раздумий на мою голову