Вначале впал я в полную прострацию. Ну, куда нам, со свиным рылом да в калачный ряд. ЦК! Обкомы! Да кто на меня смотреть там будет, на какого-то учителишку из районной музыкальна школы!
Покручинился малость, а потом нашел все-таки в условиях поступления свой шанс на попытку. Принимали в МГИМО также военнослужащих, «по рекомендациям политотделов соединений». Что это за отделы были я смутно представлял тогда, но ясно понял – это единственная для меня возможность. Пойти служить в армию и за три года службы умереть, но заработать-заслужить рекомендацию этого самого политотдела.
А между тем, в Чаусах я уже второй год жил и работал как «уклонист» от воинской службы. Дядька мой троюродный был там секретарем райкома партии. Он меня «отмазал» на первый год от призыва и договорился с военкомом насчет такой же противозаконной операции и на второй – когда придет время очередного призыва.
И тут заявляется к нему племянничек и говорит: спасибо Вам, дядя Володя, за заботу, но мне в армию край как надо. Объяснил про свои прожекты, попросил посодействовать, чтобы при отборе отправили меня в Воздушно-десантные войска (ВДВ). Там, по моим прикидкам, больше шансов было отличится, заслужить рекомендацию. К этому времени у меня уже 6 прыжков с парашютом было.
Не подвел дядя Володя. Военком удивился, конечно, что это парень рвется добровольцем в армию, да ещё в ВДВ. Но сделал как просил приятель, секретарь райкома.
Призывался я из Могилева, туда «купцы» приезжали из десантных частей. 4 ноября 1963 года отбыл по призыву, в город Марьина роща, это в Минской области, в воинскую часть 89417. До сих пор помню номер части. Бригада специального назначения ВДВ.
Спецназ! Армейская элита!
Часть II
Десантник идет на Москву
Служба была что надо. Мужика настоящего из меня сделала (малость закомплексованности еще долго оставалось, но это уже ерундой казалось после армейской закалки).
Были прыжки с парашютом. И боевые, с полной выкладкой, и ночные, и сразу после гибели одного из нас – на учениях, на глазах у всех. Были марш-броски, «выброски в тыл» – неделю жили на кладбище, неделю – на заброшенной железнодорожной станции, маскируясь от местных жителей, месяц жили в палатках на снегу, в лесу.
На втором году службы заработал сержантские лычки и отпуск на 10 дней за отличие на учениях.
Труднее всего было готовиться к экзаменам. Ясно понимал, что с моими знаниями, которые вынес я из вечерней школы, только чудом можно было подступиться к приемным экзаменам в элитный, единсвенный в Союзе институт. Про успешную сдачу и думать