Сказать обо всем любезной жене он так и не решился за очередным роскошным ужином. Не притронувшись к еде, он отправился в свои покои, сославшись на «недомогание».
Был уже поздний час, около десяти, наверняка жильцы уже все спали и доктор бы не открыл. Но открыла Марта, госпожа.
Для того чтобы отвести подозрения и не привлекать внимание постовых, было решено пойти втроем, один как бы разыгрывал раненого, двое других должны были ему помогать идти. Для этого группа злоумышленников устроила маскарад. Ленька забинтовывал себе руку, Пан макал бинты в красные чернила. В темноте ранения выглядели удручающе. Пан нервничал: у него была дурная привычка – постоянно грызть ногти. Поэтому в красном измазался и сам он. Все было более чем естественно.
Итак, Марта Грилихис доверчиво открыла дверь.
– Подождите, Марк Самуилович, вас сейчас примет. – Но, не дождавшись ответа, повернулась было по направлению спальни мужа, как вдруг сзади щелкнул взведенный курок.
– Мадам, ведите нас прямо в вашу сокровищницу. Спорим, и для нас найдутся там богатства, – указал Ленька.
Хозяйка дома остановилась как вкопанная. Она не знала, как ей поступить. В коридоре показалась головка работницы в белом накрахмаленном чепце. Служанка при виде мужчин с пистолетами завизжала, как свинья на скотобойне.
На шум вылез сам Грилихис. Растирая припухшие от бессонницы веки и водрузив очки на нос, ахнул!
– Кто ви, господа?
– Вам привет от Мими! – негодуя прошипел Ленька, увидев тщедушного старика.
«Еще и спала с ним, шкура!» – Фартовый прищурился, в голове у него всплыла непристойная сцена. Он вспомнил Мими, такую игривую, прошлой ночью, ее упругие изгибы – и рядом вот такого старика, с трясущимися руками и дряблой плотью. Хоть и облаченный в шелковую рубашку и атласный халат, он смердел старостью и тленом.
– Я вас не понимать, какой «Мими»? – И Грилихис уставился на него своими маленькими бесцветными глазками.
– Еще как! Любишь молоденьких бикс, папаша?! Мария Друговейко. Фамилия о чем-то говорит?
Доктор стал пунцовым от испуга.
– А вот это сейчас полюбишь?! – И, не сдержав ярости, он треснул старика браунингом наотмашь. Тот повалился на пол, захрипев.
– Бей в доску паскудника! – заорал Пан.
– Постойте! – Вдруг оторопевшая Марта вскрикнула. – Забирайте все, что хотите, и уходите отсюда. – Она показала рукой на несгораемый шкаф подле зеркала. – Цифры: 4, 9, 7… – Марта вымолвила эти цифры, сжала губы и, побледнев, оперлась одной рукой о стенку, другой схватилась за сердце, будто бы оно готово было выпрыгнуть из груди, а она его придерживала.
– Что вы? Госпожа… – завопила служанка, но не успела завершить фразу, ей связали руки, а рот по традиции заткнули кляпом.
– Да я сейчас милицию вызову! – запищал Грилихис