Днём видишь не людей – проблемы
и формы видишь, но не суть.
А в полночь входит Бог и Демон
в твою распахнутую грудь.
«Вплетается тайна иная…»
Вплетается тайна иная,
сравнимая с миром стихий,
и вот ты уже понимаешь
весь сговор земли и реки.
О, это врождённое свойство,
и всё ж неестественный дар —
лететь, ощущая геройство,
на свет разрушающих чар.
Отторгнуто право на робость —
не просьба звучит, а приказ,
и, выскользнув, падает в пропасть
так долго искомый алмаз.
В картине и вне
1.
От плит шоколада,
до мраморных плиток —
и лёгкой прохладой
нам выплавит свиток
в развале проталин
инерция света,
распадом спектральным
сбежавшего лета.
2.
Один в поле волен
вершить, что придётся —
заплакать от боли,
обжечь белым солнцем —
служители плоти
и воины духа
свободны в охоте
и выборе пуха.
3.
А девы наденут
наряды из ситца,
и мягкие тени
окрасят их лица,
и юноши в полночь
войдут в их покои
и даже не вспомнят,
что там за рекою…
4.
А там за рекою,
за млечным потоком
скучает изгоем
Творец синеокий,
глядится в картину
забытую будто —
Он кисть отодвинул
и ждёт Абсолюта.
«Вращает солнце колесо…»
Вращает солнце колесо,
проходит старая с косой,
а некий Странник золотой
глядит, как ветер рвёт листву.
Он не отшельник, не святой,
он – просто есть, его зовут
по имени, по именам,
он многолик, и странно нам,
что мы его не узнаём,
когда является он вдруг
и просит комнату внаём,
мы реагируем на звук
его шагов и слов, что в том?..
Ведь мы его не узнаём,
когда садясь за общий стол
ломаем хлеб и пьём вино,
и видим – это он пришёл,
но не узнаем всё равно,
зачем явился он в наш дом,
куда отправится потом…
Нам не взойти в его костёр,
и не пройти его тропой,
ведь никого он до сих пор
не брал в попутчики с собой.
Шёпотом
Я прошу, не спеши…
Время – тихий паром,
и разбитый кувшин,
и шальное перо…
Если хочешь, взгляни
через край темноты,
в тишине утони,
там где я и где ты,
там