– Пойду, – подтвердил я свой ответ, вспоминая довольно-таки дальнюю дорогу к соседней деревне.
Алёна попрощалась со мной до вечера и, легко проскакав по ступенькам крыльца, пошла по кривой деревенской улице торопливой, пружинистой походкой. В её движениях чувствовалась какая-то окрылённость и радость ожидания приятного события.
Я долго смотрел ей вслед, пытаясь разобраться в своих чувствах и не пропуская мимо внимания ни одного её движения, с любопытством вспоминая стройные, поджарые ножки девушки, открывшиеся мне нечаянно и незаметно для хозяйки из-под взлетевшего вверх сарафана, когда она стремительно сбегала с крыльца.
Но едва Алёна скрылась из вида, как мною неожиданно овладело оцепенение. Я теперь просто не мог уйти с крыльца, будто приклеившись локтями к его перилам, на которые опёрся, положив на ладони подбородок. Ощущение было не из приятных, а все члены тела сделались точно ватными.
Мне показалось, что из окон соседнего дома за мной наблюдает Варвара, и её взгляд, тяжёлый, испускающий тягучую и клейкую, как смола, энергию власти над плотью, точно пригвоздил меня на месте. На ум почему-то пришло воспоминание из далёкого детства, когда я, ещё мальчишкой, вместе со своими шаловливыми приятелями-сверстниками ловил стрекоз, протыкал их брюшко тонкой иголкой, а потом запускал на нитке. И четырёхкрылое насекомое летело, тяжело и послушно влача за собой привязь, туда, куда желал её жестокий хозяин. Стрекоз потом мы убивали…
Ощущения мои имели жуткое свойство. При ясном сознании тело совершенно не подчинялось голове, и это был настоящий кошмар.
Не знаю, сколько ещё времени продолжалось всё это, как вдруг я почувствовал, что ноги сами понесли меня с крыльца в огород, а оттуда на задворки, к самой речке, где стояла баня «по-чёрному» и покосившийся, обветшавший туалет.
Через пару секунд дверь бани со скрипом затворилась за мной, и я оказался в полумраке четырёх бревенчатых, прокопчённых стен с одним, совсем крошечным, квадратным окошечком, сквозь мутное стекло которого пробивался слабый, тусклый луч света.
Здесь меня вроде бы отпустило, и от этого раскрепощённая вдруг душа успела испугаться и юркнуть в пятки раньше, чем распахнулась пугающе неожиданно, ослепив ярким светом, ворвавшимся во тьму, тыльная дверь, ведущая к мостку над небольшой, но довольно глубокой заводью. Сердце моё зашлось от жуткого предчувствия. Я не сомневался, что увидел в дверях тень Варвары, заслонившую свет.
В проёме была фигура человека, вырезавшая тёмный силуэт в световом столбе среди отчётливых частичек пыли. В следующую секунду человек наклонился ближе, и вместо смолянисто-чёрной косы Варвары я увидел обтрёпанную, с оборванными в лохмотья краями широкополую шляпу из грубого сукна, больше похожего на войлок, какие носят в некоторых глухих местностях пастухи, да работники, не занимающиеся тяжёлым трудом, но вынужденные длительное время пребывать под палящими лучами солнца.
Пришедший был в