Цензуры, страхом искажая лица.
Но все разгадки скрыты между слов
Какой-нибудь неизданной страницы.
1986
Художнику Владимиру Яковлеву
(«Дотронуться тонкою кистью до белой бумаги…»)
Дотронуться тонкою кистью
до белой бумаги —
И жестом небрежным печальный
воссоздан цветок.
И взмах лепестка, словно весть
о неведомом благе,
Далёк от вечерней земли и от неба далёк.
Цветы возникают, как горькое
напоминанье,
Они одиноки средь серых дорог и равнин.
И взмах лепестка, словно весть
о грядущем прощанье,
Один на вечерней земле и на небе один.
Цветы, как скитальцы, приходят
в наш мир и уходят,
Лишь кистью на белой бумаге их
свет отражён…
И взмах лепестка, словно весть
о далёкой свободе,
Зажжён на вечерней земле —
и на небе зажжён.
1977
Элегия ранней осени
(«Раннею осенью падает тень на неровной стене…»)
Елене Кричевской
Раннею осенью падает тень на неровной
стене.
Вновь произносится имя невесты царя
Менелая.
Пальцы Елены танцуют, сухие страницы
листая:
Войско Приама разбито и древняя Троя
в огне.
В спящем осеннем саду хризантем
ослепителен цвет.
Сонные пчёлы на них свой последний
нектар собирают.
В парке Елена с деревьев увядшие листья
срывает,
Чтоб меж страниц Илиады вложить их —
на тысячи лет.
Как белоснежные всадники в небе плывут
облака,
В небе, пока ещё синем от гомона птиц
перелётных.
…Мысли Елены о Трое на крыльях
скиталиц свободных
Вдаль от Москвы улетают, сквозь лето,
весну и века.
1978
«Все граждане вселенной стали пылью…»
Все граждане вселенной стали пылью,
Небесной