Элитные группы традиционных обществ. С. В. Волков. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: С. В. Волков
Издательство: Русский фонд содействия образованию и науке
Серия:
Жанр произведения: Социология
Год издания: 2017
isbn: 978-5-91244-221-6
Скачать книгу
Могольской империи ее основатель Бабур стремился создать для купцов максимально выгодные условия – чем больше были доходы купца, тем меньший налог он платил. Деятельность купцов и их интересы охранялись государством, которое разработало ряд мер, защищающих их права.[205]

      Низший слой элиты к XIX в., был, как и в древности и средневековье, представлен лицами общинной верхушки. В каждой общине имелся староста, писец, священнослужитель (брахман или мулла) и астролог.[206]

      Общества дальневосточной цивилизации

      На Дальнем Востоке под мощным влиянием китайской цивилизации, лицом которой с конца I тыс. до н. э. стала своеобразная идеологическая доктрина, созданная на основе конфуцианства (и отчасти легизма), сложился ареал распространения китайской политической культуры, включивший не только собственно Китай и создававшиеся на его территории государства окраинных народов, но ряд соседних стран. Установки этой культуры оказали огромное воздействие на политическое устройство и социальную структуру дальневосточных обществ, в результате чего здесь сложилось то, что можно назвать «традиционной дальневосточной системой». Однако трехтысячелетняя история китайской цивилизации и самобытные особенности сопредельных стран обусловили ряд отклонений от «эталона», которые требуют отдельного рассмотрения. К обществам этого типа можно отнести, помимо самой китайской государственности с III в. до н. э. до начала ХХ в. (включая государства, создававшиеся в раннее средневековье на территории Китая вождями кочевых племен, копирующие китайские образцы), также окраинные Бохай (698–926), Наньчжао (653–902), киданьское Ляо (916–1125), чжурчжэньское Цзинь (1115–1234), тангутское Си Ся (1032–1227), Корею, Вьетнам и (некоторое время) Японию.

      Основной чертой этих обществ является то, что элитные группы обычно официально не только не структурированы статусно, но и юридически слабо отделены от всего полноправного населения, причем традиционное представление об общественной иерархии не находило прямого отражения в законодательстве.[207] Наиболее очевидная социальная грань в любом дальневосточном обществе проходила между лично свободными и несвободными – «добрым» и «подлым» людом. Такое деление обязательно присутствует в законодательстве любой страны, независимо от особенностей социальной стратификации и конкретного набора социальных групп. Реальное положение позволяет разделить все социальные слои на 1) привилегированные, 2) непривилегированные полноправные, 3) неполноправные.[208] Законодательство делит их на более мелкие группы, при этом характерно, что детализируется положение низших слоев, а практически все элитные группы относятся к одной (1-й) сословной группе, даже если всего их около десятка,[209] лишь некоторые группы лиц умственного труда, не связанные с госаппаратом относятся ко 2-й («простому народу»).[210]

      В сопредельных странах, имевших собственную социальную (аристократическую) традицию,


<p>205</p>

Азимджанова С. А. Государство Бабура в Кабуле и в Индии. М., 1977. С. 148.

<p>206</p>

Антонова К. А. Английское завоевание Индии в XVIII веке. М., 1958. С. 140.

<p>207</p>

Теоретическое представление об общественной иерархии, присущее всему времени существования традиционной дальневосточной системы, подразумевало деление населения на 4 группы, расположенные по степени престижа в зависимости исключительно от занятий: 1) ученые, образованные люди (ши), 2) земледельцы (нун), 3) ремесленники (гун), 4) торговцы (шан). Оно не касалось реальной социально-политической иерархии – по степени близости к власти (хотя, разумеется, предполагалось, что управлять должны ученые), игнорировало наличие общественных групп, стоящих вне (выше или ниже) этой схемы – привилегированных и неполноправных, и в целом относилось к «нормальному» (лично свободному) населению. Таким образом, это чисто теоретическое представление не претендовало на отражение политических реалий, но было той идеологической основой, на которой строилось социальное законодательство.

<p>208</p>

Более дробное деление для «классического» периода традиционной дальневосточной системы может выглядеть так: 1) привилегированные (чиновники, родственники императора, члены знатных кланов), 2) свободные полноправные (ученые, земледельцы), 3) свободные неполноправные (ремесленники и торговцы), 4) несвободные бесправные (различные категории лично несвободных и рабы). В свою очередь вышеназванные слои могут быть разбиты (и обычно так или иначе выделяются в законодательстве) на более мелкие группы.

<p>209</p>

Законодательство традиционной дальневосточной системы (Тан) различало 10 сословных групп, объективно делящихся на 2 категории – лично свободных (первые три) и несвободных (остальные): 1) лица, имеющие ранг – чиновничество, включая членов императорского клана и аристократических кланов, 2) простые люди («сто фамилий»), не имеющих рангов, должностей и титулов и связанных с ними привилегий, 3) монахи (буддийские, даосы и др.), 4) тайчан иньшэн жэнь, 5) буцюй и кэнюй, 6) чан чжу, 7) гун и юэ, 8) цзаху, 9) гуаньху, 10) нубэй (рабы) (Кычанов Е. И. Проблемы сословно-классового анализа общества Тан (VII–X вв.) // Социальные организации в Китае. М., 1981. С. 45–47,51).

<p>210</p>

Так, в Юань все общинники делились на минь (обычных) и членов специальных статусных групп: ученые, частнопрактикующие врачи, астрологи, солдаты, военные поселенцы, ремесленники, производители соли, шахтеры, почтовые работники и т. д. Принадлежность к ним была настолько существенна, что выходец из этих групп указывал на свое к ним отношение даже в тех случаях, когда его отец и дед были чиновниками. Те же группы продолжали существовать и в Мин, причем некоторые были весьма многочисленными, например, в раннеминский период было зарегистрировано 2,7 млн взрослых мужчин из почти 2 млн дворов, принадлежащих к сословной группе солдат (Но Ping-ti. The Ladder of Success in Imperial China. Aspects of Social Mobility 1368–1911. NY.-L., 1962. P. 55,59).