учреждений. Согласно новым правилам, все названия длинные, сложные для восприятия и излишне запутанные следовало сократить или изменить, с тем чтобы сделать жизнь людей проще и яснее. Однако закон, многим показавшийся сперва чуть ли не гениальным, в самое короткое время обнаружил все свои чудовищные, поразительные даже недостатки: выходило, что «Детская городская клиническая больница № 11 им. Г. П. Совушкина» должна была теперь превратиться в нечто вроде «Детской больницы 11», а «Московская академия правосудия» – в юридический институт. А так как «детских больниц 11» и юридических институтов сразу образовалось бы великое множество и, следовательно, возникла бы путаница еще бóльшая, в закон в спешке внесли изменения: менять название теперь следовало только в том случае, если оно
действительно было «сложным излишне». Однако каков критерий, по которому можно было бы четко это определить, по-прежнему оставалось неясно. Большинство вузов, возмутившись, наотрез отказалось что-либо менять в собственных именах. Московская академия правосудия заявила, что она никакой не юридический институт и что кто хочет, тот может им становиться, но что она навсегда останется академией, и только. Потомки давно почившего и ни о чем не догадывавшегося Совушкина, вторя академии, ни за что не захотели вычеркнуть из истории его имя, будто оно ничего не значило. Тогда, подумав еще некоторое время, в закон внесли новое изменение, неожиданно оказавшееся последним – и наиболее похожим на обдуманное: за учреждением оставлялось право самостоятельно принимать решение о том, упрощать ли существующее название, или нет, – «однако», – всё же повторял закон, – «в случае, если наименование
фактически является сложным излишне, его следует в обязательном порядке упростить, насколько это возможно, сократив количество слов, либо поменяв их местами». Таким образом, по-настоящему закон вступил в силу в сентябре 2001 года. По прошествии некоторого времени оказалось, однако, что ни одно учреждение, за которым «оставлялось право самостоятельно принимать решение», своего названия не изменило, несмотря на то, что о нескольких неприятных инцидентах было хорошо известно каждому. В ходе внезапных проверок и проведенных расследований одну школу, один центр пластической хирургии и две танцевальные студии в суде вынудили изменить свои названия, поминая тот самый недвусмысленный пункт закона, ясно говоривший, как следует поступить в случае, если название «
фактически является сложным излишне».
Но не то происходило в эти загадочные годы с Университетом. Ректор его, человек удивительно передовых взглядов, в чем-то даже эксцентричный, некоторыми считавшийся странным, имел одну большую страсть: он до неприличия обожал всё новое, необычное и неоднозначное. Он подхватывал идеи буквально в воздухе, на лету, и в каком-то смысле опережал время – или мечтал, что опережает. Он был мечтателем неисправимым, ребенком в свои шестьдесят два года – но человеком при этом дельным и удивительно добрым. Он с легкостью сочетал в себе самые противоположные
