Чужой корабль смутно чернел в миле от них. Мачты незнакомца начали постепенно проявляться на светлеющем фоне неба. Но разглядывать его кроме чаек было некому. «Дельфиниум» спал. И сам корабль и команда отдыхали после грозовой ночи. Лишь двое матросов стояли вахту. Но на самом деле они не “стояли”, а сидели на баке и лениво играли в карты. К кораблю-соседу они не проявляли ни малейшего интереса.
В семь часов Гиацинт приказал сниматься с якоря. Сейчас, при свете дня, стало ясно, как им повезло. Неровный край берега был отчётливо виден впереди. Это была только узенькая полоска на горизонте, но ночью, помедли они ещё час, яхта неминуемо бы врезалась в скалистую громаду. Вернее, села бы на рифы, не доходя до берега. Зелёная звёздочка корабельного огня спасла их.
По команде капитана матросы вытравили якорные цепи. Стали поднимать паруса.
Гиацинт вместе со штурманом Фенхелем отправился в рубку. Склонившись к большой карте Средиземного моря, они определяли путь, пройденный яхтой за ночь, и её координаты. Карандаш в руке Гиацинта прошёлся по корсиканскому побережью.
– Мы прошли рифы у Капо-Бьянко в три склянки ночи, то есть, в полвторого. Нас отнесло немного к северу от Ливорно. Где именно сейчас «Дельфиниум»? Берег от нас на расстоянии никак не более двадцати миль…
Фенхель почесал карандашом бровь:
– Я полагаю, нас снесло по прямой, ведь, судя по наблюдениям, ветер не менялся всю ночь. Таким образом… (он приложил к карте полукруглую линейку с нанесённой на ней градусной шкалой). Если ветер изменился ночью на два румба, значит мы… здесь. Но можно проверить секстаном.
Фенхель провёл карандашом линию, продолжив путь яхты от предыдущей (то есть вчерашней) точки до нынешнего местоположения. И поставил маленький крестик чуть севернее впадения реки Арно в море. Гиацинт постучал по крестику грифелем карандаша:
– Ну, правильно… Мы поворачивали только в виду Корсики, а после Капо-Бьянко снова шли в полный бакштаг, туда, куда нёс нас ветер. Если он изменился на 22°30' то, мы сейчас в пятнадцати милях от берега. А до Ливорно около двадцати… Совсем рядом. Вправо двадцать по компасу! Держи на юго-восток! – крикнул он через окно рулевому.
"Дельфиниум" лёг на курс. Силуэт корабля-соседа начал расти, по мере того, как яхта приближалась к нему. Ещё ночью по высоте мачт можно было догадаться, что “сосед” много больше «Дельфиниума». Теперь он виден был вполне ясно. Это большой военный бриг с высокой кормой. Водоизмещением не менее 500 тонн. Стоя на якоре, он мягко покачивался с боку на бок, высоко сидя в воде. Видно было, что его вместительные трюмы сейчас пусты.
Обе мачты брига снисходительно кивали малышу, проплывавшему мимо. Корабль казался необитаемым; на нём не было заметно ни малейшего движения. Флага не было. Вероятно, как и на «Дельфиниуме» его спустили перед началом шторма. На чёрной корме с роскошной позолоченной резьбой заметно выделялась белая надпись: “Эдельвейс. Порт Кадис”.
Проходя вдоль штирборта брига, матросы с «Дельфиниума» разглядели, что оснащён он как для военного похода. Порты пушек