Весь экипаж был в сборе. Бравые матросы использовали все доступные средства, чтобы придать яхте и себе самим парадный вид. Это удалось им настолько хорошо, что теперь они при ярком свете с сомнением разглядывали друг друга, пытаясь отгадать: “Тот ли это парень, с которым мы вчера стояли вахту, и который выиграл у меня в кости весь будущий заработок этого рейса? Вроде похож…”
Да, матросы постарались. Кроме новых тельняшек, одинаковых у всех, они вырядились в самые экзотические костюмы, которые можно увидеть только на картинках с подписью “Восточный базар”. Атласные шаровары всех цветов, пёстрые широченные пояса (за которыми так и надеешься увидеть рукоятки кинжалов и старинных пистолетов), кожаные жилетки поверх тельняшек. Косынки из цветного шёлка живописно повязанные на шее или на голове (по самой пиратской моде). Некоторые соизволили даже надеть парусиновые туфли, а щёголь Клевер – даже плетённые греческие сандалии.
А лица! Колючие словно кактусы до недавнего времени подбородки были гладко выбриты. На тёмных от загара лицах цвели слегка смущённые улыбки. В левом ухе у некоторых поблёскивали золотые серьги: привилегия моряков ходивших вокруг света. (Гиацинт и сам когда-то носил такую серёжку, (не в Париже, конечно), и расстался с ней лет в пятнадцать. Виола этого времени уже не застала, а Баобаб должен помнить. Кто, интересно, как не боцман проколол ухо своему крестнику где-то на краю света, в притоне Берегового Братства на Гаити.)
Кок Оранж в апельсинового цвета камзоле и кружевной сорочке с тройным жабо́ выглядел точно королевский метрдотель. Боцман Адансон гордо прохаживался вдоль левого борта. Его трубка выглядывала из нагрудного кармана жилета, как перископ подводной лодки. Рыжая борода аккуратно расчёсана (насколько это вообще возможно). На груди, на массивной цепочке как орден Золотого Руна, висела боцманская дудка.
– Венецианский карнавал да и только! – ворчал Баобаб, удивлённо рассматривая команду. Завидев на палубе Гиацинта, он скомандовал:
– Смирно!
Капитан махнул рукой: “Отставить. Вольно", – но экипаж не мигая продолжал смотреть на него. Гиацинт скользнул глазами по застывшей шеренге матросов. Задержал взгляд на боцмане и склонил голову, пряча улыбку. Потом ещё раз глянул на преображённый корабль. Обернулся к команде.
– Нам куда больше подошло бы имя “Хамелеон”, – негромко заметил Гиацинт. – Я сам, встретив «Дельфиниум» вчера и сегодня, принял бы его за две разные яхты. Надо бы вместо Ливорно смотаться на Карибы: раз и навсегда покончить с пиратством. Все корабли Берегового Братства потопятся без боя, от зависти, едва увидев мой экипаж. Пойдёмте на корму, я хочу вам кое-что сообщить.
Все поднялись на ют, вслед за капитаном.
В синих глазах Гиацинта плясали лукавые чертенята. Он повёл рукой в сторону набережной Ливорно, куда «Дельфиниум» медленно приближался.
– Видите эту толпу у нас на траверзе? Собрались они именно встречать нашу яхту. Там масса высоких гостей, гарантирую не менее двух герцогов, одну маркизу и прочих