Выяснилось, что это и есть та самая корреспондентка-фотомодель. Девица обратилась ко мне:
– С вами я, к сожалению, еще не знакома.
– Возможно, что к счастью.
– Не поняла.
– Меня Борисом зовут.
– Очень приятно, Надя. Хочу пригласить вас с Ромой к нам на телевидение. Заходите после работы. Роман в курсе, где это находится.
– Придем, – ответил я для проформы, совершенно не думая, ибо решал, от чего заработать изжогу – от курицы с консервированным ананасом или буженины под соусом.
Вечером пришлось раскошелиться на текилу, пару лимонов и грести в сторону «Самоеда».
– Тут где-то рядом, – говорил Рома. – Вот, по-моему, та самая улица. Называется, правда, странно… Спидовича вроде.
По бокам возвышались прогнившие и кривые бараки. На стене одного из них красовалась новенькая табличка с надписью «Смидовича, 10». Рома остановился.
– Вроде здесь, – отчеканил Сусленко.
Мы поднялись по хрупким ступеням на второй этаж. Покосившийся дощатый пол. Воняло уборной. Местами из половых досок торчали опасные гвозди. Шли, как по минному полю – я едва не порвал ботинки.
У кабинета директора встречала Надя.
– Пойдемте, я представлю вас нашему руководителю.
За столом средь выцветших обоев сидела женщина лет пятидесяти. Директор представилась Татьяной Николаевной Чайкой. Когда Чайка смеялась или улыбалась, то прикрывала ладонью рот, стараясь скрыть отсутствие зубов.
– Присаживайтесь, – предложила она.
– Мы не надолго, Татьяна Николаевна, – сказала Надежда. – Так что постоим, ничего страшного.
– Ваше право. Рассказывайте, молодые люди, кто вы, откуда.
– Мы из «Нярьяна Вындер», – говорю.
– Давно у нас?
– Уже месяц.
– Нравится?
– Еще не понял.
Рома качал, словно маятник, пакет с текилой и лимонами. Допрос Чайки вселял в него скуку. Я опасался за бутылку. Не дай бог, у пакета оторвутся ручки.
Выручила Надя.
– Татьяна Николаевна, простите, что перебиваю, – сказала она. – Давайте мы не будем вас отвлекать и перейдем на кухню. Вы, кстати, можете присоединиться, если желаете.
Чайка прошепелявила:
– Нет, спасибо. У меня еще много работы.
На самом деле никакой работы у Татьяны Николаевны не было. Одинокая женщина, она засиживалась в бараке допоздна, смотрела телевизор, а после брела домой вдоль сугробов по плохо освещенной Смидовича. Обделенная мужским вниманием, Чайка, вероятно, надеялась, что вдруг из-за угла выскочит таинственный незнакомец, всучит букет красных роз и попросит руки. Или повалит, на худой конец, в снег, задерет длинную шерстяную юбку и как следует изнасилует.
На прощание она спросила меня:
– Вы слышали новость, как уборщица из швейцарского отеля подала в суд на премьер-министра Италии? Говорят, он затащил ее в номер и попробовал надругаться.
– Нет,