– А теперь все посмотрели направо!
Мы машинально повернули головы. Там, у самой кромки моря возвышалась – темная на фоне неба – башня маяка.
– Нам туда.
И мы, пытаясь смотреть под ноги, а не на чудесный пейзаж, пошли по тропе.
Под горку бежалось весело, и вскоре, отворив скрипучую дверь, мы уже поднимались по узкой винтовой лестнице, пыхтя и держась за перила. Боб с нами не потащился, попросил, чтоб мы его втянули потом в корзинке, которая, он знал, у смотрителя имеется.
– Триста ступенек… – сказал он грустно, – это мне уж не по летам…
Когда мы, постучавшись, вошли, смотритель полулежал в кресле и, нацепив очки, читал какую-то толстую книжку.
– Здравствуйте, – сказал я. – Мы – по совету пасечника.
– Пётр Святогорыч – мой дядя, – добавила Настя.
– Рад вам, – вставая навстречу, произнёс смотритель. – Сказывайте, как звать вас, да зачем так высоко забрались.
– У нас бобр там ещё, – проговорил Мишка. – Нам его поднять бы.
Смотритель сделал пару шагов, выглянул в узкое окошко.
– Раз надо, поднимем! – весело воскликнул он. – Тут, гляди, – он обратился ко мне, – трос, корзинка на нём, вот ручка, опустишь, а как он влезет, поднимай помалу. А я вам пока отвара чабречного сварганю. Баранки берите, – он указал на стол, где в фарфоровой, явно старинной чаше, теснились разновеликие бублики.
– Мы не голодные, – начал было Миха, но смотритель улыбнулся и покачал головой.
– Отсюда никто, не угостившись, не выходит. Не стесняйтесь… и говорите.
Мы наскоро познакомились (смотрителя звали совсем странно – Бернид Белоярович) и в который раз рассказали о нашем деле.
– Пыльца фиалок… – глаза смотрителя заблестели. – Да, истинная – та, что вызревает во время предрассветного танца фей. Я любуюсь на это чудо каждое утро. Когда ещё темно, и солнца ещё не видно, а только первые робкие брызги его взлетают над морем… вот тогда из хрусталя лунного света выплавляетя и тут же закаливается лезвие, сотканное из моря и неба, из сияния и мрака, из прошлого и будущего, из зноя и хлада. И на этом лезвии танцуют маленькие, смешливые, но необыкновенно грациозные феи.
– У вас есть эта пыльца? – тихо спросила Настя.
Он не успел ответить, потому что здесь я втащил-таки корзинку с бобром.
– Привет, Бер! – прокричал Боб из оконного проёма, – как поживаешь?
– Вползай, старина, – отозвался хозяин. – Нормально, как видишь. Ты как?
– Ракушками уже оброс, но пока на ходу, – усмехнулся бобр.
Смотритель помог бобру спуститься на пол, обернулся к Насте.
– Да,