Эрнест Хемингуэй. Обратная сторона праздника. Первая полная биография. Мэри Дирборн

хотя и не простили, Эд стал беспокоиться, чувствуя, что семейная драма с ночным ужином и скандальное письмо Грейс скрывают истину. Письма от Эрнеста говорили о том, что полуночный пикник не только был невинным, но и что Эрнест и Тед выступали скорее в роли сопровождающих, а не участников преступного сговора. Эд убедил Грейс «попросить [прощения у Эрнеста], если она «возвела на него напраслину», даже если он виновен в других заблуждениях. «Поскольку ложные обвинения, – писал он, – со временем причиняют все больше боли и разделяют многих дорогих друзей и родственников». Эрнест, очевидно, убедил отца, что его ложно оклеветали, обвинили в бездельничании, хотя на самом деле он «выполнял работу «наемного рабочего». «Забудь обо всем, – советовал Эд Грейс, – если [Эрнест] теперь прекратит тебя раздражать». Отношения Хемингуэев со старшим сыном приобретали определенный характер, который будет отличать их общение с ним в дальнейшем, до смерти Эда в 1928 году. Эд будет поддерживать контакт с Эрнестом, даже когда Грейс, с глубокой обидой, напишет Эрнесту, что не одобряет его поведение, будь то сочинение рассказов на неприличные темы и неприличным языком или развод с первой женой. Эд будет морализировать и цитировать Эрнесту Библию, но при этом он скажет о гордости за сына. Летом 1920 года была подготовлена почва для другой, серьезной семейной драмы, в описании Эрнеста представленная следующим образом: как его грубая, сварливая мать ведет затюканного, наивного отца к самоубийству.

      Эрнест написал о ночном пикнике и своем изгнании из дома в августовском письме к тринадцатилетней Грейс Куинлан. Он представил случившееся в контексте, раскрывавшем архитектуру истории, придуманной им для себя – о предательстве матерью семьи, – и закладывал тем самым фундамент для обвинений ее в том, что он не смог получить высшее образование, и далее в том, какую роль она сыграла в смерти отца. Эрнест явно выстраивал связь между поступками Грейс Хемингуэй этим и прошлым летом, когда, переступив через яростные возражения мужа, она построила «Коттедж Грейс» для себя и Рут Арнольд и истратила деньги, которые необходимо было потратить на его учебу в колледже. Он намекал на скандал, связанный с «Коттеджем Грейс»: «Это другая история, – говорил он. – История приживалки. У всех приживалок есть скелет в шкафу. Ну, может быть, у Куинланов их нет – но у Штейнов [Хемингуэев] уйма».

* * *

      Теперь, по прошествии времени, мы могли бы сказать, что жизнь Эрнеста после возвращения с войны в 1919 году была бесцельной, если не пустой, однако так жили многие молодые люди в его обстоятельствах. Он задержался на севере до осени ради утиного сезона, но остался без денег. Он неопределенно говорил о том, что собирается поработать на нефтяных месторождениях в Гудзоновом заливе, но его планы были такими же нечеткими, как и разговоры о плавании на грузовом судне на Дальний Восток. Своему другу Хауэллу Дженкинсу Эрнест похвастал, что получил предложение о работе из «Канзас-Сити стар», которое позволит ему назвать свою