– Интересная мысль, – пробормотала я. – Убийца, он же самоубийца.
– Перестаньте, Полина. Я жив!
В окрепшем голосе Ильи Соколова зазвучало торжество. Но кожа на глазах желтела, взгляд не прояснялся.
– А ведь вам необходимо скорую вызвать, – вырвалось у меня.
– Я бы не отказался от медицинской помощи, – понурился он. – Мутит сильно. Но боюсь, в психушку упекут.
– С какой стати? – возмутилась я. – Вы не в лучшей форме, спору нет, но вполне адекватны.
– Полина, Полина, у нас на пьющих художников врачи однозначно реагируют. Придумайте что-нибудь, выручите.
Я поднапряглась и выдала:
– Вызовите нарколога, частника. Получите ту же капельницу с детоксом, но без лишних вопросов и ехидных комментариев.
– Это идея идей, Полина! – воскликнул Илья. – Я ваш должник за все, что вы для меня сделали.
– Бросьте. Надеюсь, вы тоже не отказываете в хлебе голодному.
Он извлек из внутреннего кармана дубленки смартфон, ничуть не удивившись, что тот на месте, быстро сориентировался в телефонной книге и сказал кому-то:
– Приезжай, выводи из запоя. Только учти, я, кажется, какой-то гадости наглотался. Да не могу я два пальца в рот, я с дамой. Нет, даму выводить не надо. Через полчаса? Тогда я дверь не закрываю.
Я поднялась со скамейки, к которой уже давно чувствительно примерзала. Илья последовал моему примеру, зашатался и зажмурился. Пришлось подставить ему плечо и почти доволочь до кровати. Он жил в крайнем подъезде, где квартиры были поменьше, охрану заменяли домофоны, но все равно веяло покоем и достатком.
– Как вас найти? – спросил Илья, рухнув в шапке, одежде и обуви на батик светлых тонов.
– Я сама поинтересуюсь вашим самочувствием.
Он с трудом свесился к тумбочке, достал «визитку для избранных» со всеми телефонами и адресами.
– Спасибо большое, Полина. Дверь зафиксируйте, чтобы не захлопнулась, будьте добры.
– Удачи, Илья. Поправляйтесь.
На лестничной площадке я столкнулась с беззаботно насвистывающим наркологом – узнала по специфическому чемоданчику – и окончательно успокоилась.
Вышла, прогулялась за угол к мусорке, вернулась к ближайшему фонарю. Осколки давно вымели, дождь и снег начисто отмыли гладкое бетонное основание. Я не поленилась, сделала полтора десятка шагов до двери в подвал. На ней красовался новый замок. На секунду мне показалось, что я действительно слушала бред тронувшегося с перепоя художника. Более того, мне хотелось бы убедить себя в этом. Некто выбросил бутылку с какой-то жидкостью, пытаемый похмельем пьяница решил, что это спиртное, нахлебался, двое суток провалялся в подвале, чудом остался жив. Обычная, к сожалению, история. Если бы на бутылке не было этикетки