– Хлебушком не поделитесь?
– Святое, поделюсь, – сказала я и обернулась.
Потом вскочила, чтобы поддержать за локоть высокого полного мужика, который осуществлял попытку плюхнуться в сугроб мимо скамейки. – Слушайте, а вы уверены, что нуждаетесь в пище, а не в реанимации?
Он очумело посмотрел на меня, заметил в руках коробку с соком, выхватил и шумно, одним отчаянным втягивающим движением щек вобрал в себя все содержимое. Я торопливо сунула ему слойку. Она была завернута в целлофан. Человек впился в нее зубами, не попытавшись раскутать.
– Да погодите же секунду! Наедитесь упаковочных материалов, точно коньки отбросите, – посулила я.
И попыталась отобрать хлебобулочное изделие. Не тут-то было. В отчаянии я выдернула из сумки абрикосовый сок. «Как бы он не сгрыз его вместе с тарой», – промелькнуло в голове. Мучимый голодом и жаждой страдалец обеими руками потянулся к питью, уронив на колени еду. Я отступила на шаг и все-таки успела воткнуть в затянутое фольгой отверстие трубочку. И, стараясь не смотреть, как он пьет, принялась освобождать от оберток всю сдобу.
После персикового нектара и рогалика с повидлом мужчина обрел благословенный дар речи вместе с горячечным желанием им воспользоваться. Он мало походил на бомжа. Алкоголик, да, но одет прилично, упитан избыточно, холеные длинные пальцы знакомы с инструментами маникюрши. Судя по тому, как он пил, можно было говорить об обезвоживании организма. Но при этом лицо человека было настолько отекшим, что я не взялась бы определять его возраст. Пугающая бледность и жесткая рыжая щетина довершали этот не самый приятный облик. Однако представить его румяным и выбритым удавалось. «Рыжие рано седеют, – подумала я по привычке торопить события и измышлять то, что легче было бы спросить. – Следовательно, он молод».
– Благодетельница, у вас от головной боли в сумочке ничего не завалялось? – спросил он гораздо более мягким и звучным голосом.
У меня завалялось от другой боли, но, рассудив, что главное – она, а не место ее возникновения, я достала таблетку.
– Лучше две, – быстро сказал он.
– Хоть три. Вы уверены, что обойдетесь без врача?
– Какой сегодня день?
– Среда. Утро.
– Значит, траванулся я в ночь с воскресенья на понедельник. Как приятно, когда амнезия отступает. Верите ли, очнулся в подвале, не помнил абсолютно ничего. Испугался очень. Задайте мне какой-нибудь вопрос, сделайте одолжение.
– Как вас зовут, кто вы по профессии, где живете, что с вами